«Отец не сразу распознал, кто такой Лукашенко». Дочь Юрия Захаренко об измене друзей, процессе Гаравского. И о боли жизни
Елена Захаренко, дочь пропавшего экс-министра внутренних дел Юрия Захаренко, живет за границей 23 года. Боль за отца не унимается. Она вспоминает об отношениях в семье: «Мать первой садилась в машину, так как считала, что в ней может быть взрывчатка». В большом интервью «Нашей Ниве» Елена делится воспоминаниями о пережитом, рассказывает, как сложилась ее судьба, и размышляет о суде над бывшим спецназовцем Гаравским, который участвовал в похищении ее отца.
Елена Захаренко. Фото: dw.com
«Мы живем не своей жизнью»
Елена Захаренко с младшей сестрой, матерью и сыном покинули Беларусь 4 июля 2000 года. Она говорит, что отправились в Германию, чтобы рассказать о бесчинствах режима Лукашенко. А также потому, что на родине были незащищенными.
«Мы остались одни без возможности отыскать отца», — рассказывает Елена Захаренко.
Родные пропавшего, как тогда считали, Юрия Захаренко на чужбине предполагали переждать состояние неопределенности. Оставаться там надолго не собирались и даже имели билеты обратно.
Они надеялись, что он содержится в тюрьме КГБ, а им намеренно не сообщают о том. Верить в худшее отказывались. Попытки выяснить судьбу мужа и отца не давали результата.
По словам Елены, за рубежом ей стало известно, что на родине против нее возбуждено уголовное дело за дискредитацию Республики Беларусь. Наказание по инкриминируемой статье предусматривало до 5 лет заключения. Это обстоятельство изменило планы о возвращении. Так семья Захаренко осталась в эмиграции.
Елена Захаренко с сыном Кириллом в первые годы эмиграции. Фото: архив Елены Захаренко, который был опубликован «Радые Свабода»
«Самое страшное наказание для человека — состояние неизвестности, — говорит Елена. — Люди, которые вынужденно выезжают за границу, страдают всегда. Ностальгия очень трудно переносится. Мы постоянно живем с верой, что вернемся когда-то на родину. Однако прошло столько лет, а ситуация только хуже».
Елена хорошо говорит по-немецки, работает продавцом в магазине, в свободное время играет на пианино, ходит в церковь. Ее младшая сестра Юлия на чужбине родила сына.
Спокойной жизнь в эмиграции Елена назвать не может. Она хочет вернуться в Беларусь, но не знает, что будет чувствовать на родине, где все связано с трагедией ее семьи. То, что режим сделал с отцом, сломило их жизнь.
«Сейчас мы живем не своей жизнью, — объясняет Елена. — Мы не смогли стать теми, кем хотели. Наша боль мешает нам жить. На все происходящее вокруг я смотрю через призму своего прошлого. Мои мысли всегда уходят в то время, когда был убит папа».
Елена хочет проведать могилы своих близких и извиниться, что столько лет не была у них. Она укоряет себя, что не смогла похоронить свою бабушку, отцовскую мать — Ульяну Григорьевну. На видео видела, как несли ее гроб.
«Она просила приехать, чтобы нас обнять, и каждый раз повторяла: «Приедь хотя бы на секундочку». Эти слова проходили через меня в течение 17 лет. Изоляция от наших обязанностей — самое тяжелое в эмиграции».
«Когда папа выходил из дома, мы ему звонили каждые 10 минут»
Юрий Захаренко был в команде Лукашенко, когда тот в 1994 году баллотировался в президенты. Позже стал министром внутренних дел, ему было присвоено звание генерал-майора. Главой силового ведомства Захаренко пробыл до октября 1995 года.
За время пребывания на министерской должности сотрудники милиции избили депутатов Верховного Совета, которые объявили голодовку против объявленного Лукашенко референдума, а также разогнали забастовку метрополитеновцев.
Елена признается, что ее отец не сразу распознал, кто такой Лукашенко. Люди-хамелеоны умело меняются в зависимости от ситуации, подчеркивает она.
Захаренко отмечает, что простые люди верили Лукашенко, потому что он умел говорить на их языке, знал, чего им не хватало.
«Такие люди в зависимости от ситуации работают хорошо для выполнения своих задач», — считает она.
Захаренко отмечает, что после Лукашенко научился скрывать свое истинное лицо, но ее семья знает, что он из себя представляет, так как столкнулись с его системой непосредственно.
Фамилия «Лукашенко» у Елены связана с болью, зверством и бесчеловечностью.
«А еще со страхом, — добавляет она. — Ему не свойственны сочувствие и сопереживание».
Юрий Захаренко и Александр Лукашенко. 1994 год. Фото: vytoki.net
Юрий Захаренко стал одним из заметных оппозиционных политиков. Был среди организаторов I конгресса демократических сил, который прошел накануне референдума 1996 года. Позже возглавлял комитет по безопасности в составе «теневого правительства».
47-летний Юрий Захаренко был похищен 7 мая 1999 года.
«Мы знали, что с папой что-то случится, но он нас успокаивал, не хотел травмировать, — вспоминает дочь политика. — Тогда уже были первые сотовые телефоны и, когда папа выходил из дома, мы ему звонили практически каждые 10 минут. Все были очень напряжены. Ему звонили простые люди и предостерегали, что его не оставят в покое».
Родные Захаренко были уверены, что его не решатся убить, разве бросят в тюрьму.
«Тогда еще только зарождался фашизм, который мы наблюдаем сейчас», — отмечает дочь политика.
«Некоторые отцовские друзья говорили, чтобы мы их не беспокоили»
Незадолго до исчезновения, вспоминает Елена Захаренко, отец посетил Минский офис ОБСЕ, где рассказывал, что за ним следят сотрудники спецслужбы. Просил помощи близким в случае, если с ним что случится.
«Он не пошел в государственные структуры за помощью, потому что знал, кто следит за ним, как оказалось — это были убийцы», — говорит Захаренко.
Она говорит, что между родителями была сильная эмоциональная связь. Мать первой садилась в машину, так как считала, что в ней может быть подложена взрывчатка. Когда отец спал, проверяла, дышит ли он.
«Папа о маме говорил: «Ольга, ты мой самый верный соратник и боевая единица», — вспоминает Елена.
Ольга Захаренко с дочерью Еленой и внуком Кириллом. Фото: архив Елены Захаренко, который был опубликован «Радые Свабода»
Она говорит, что против отца было возбуждено уголовное дело за то, что он якобы выступал в Министерстве внутренних дел и призывал сотрудников, чтобы они не выполняли незаконных приказов. Доказывал им, что за то будут отвечать.
«Его обвинили в том, что он препятствовал деятельности правоохранительных органов», — вспоминает Елена.
По ее словам, экс-министру бывшие подчиненные предлагали помочь в бегстве из Беларуси, но он отказывался. Говорил, что ничего преступного не сделал и будет ходить с гордо поднятой головой. Так он защищал законность в Беларуси, говорит Елена.
Она признается: когда отец исчез, то семья оказалась изолирована. Некоторые отцовские друзья говорили, чтобы их не беспокоили, иначе с ними произойдет то же самое. Помощи не было от кого ждать.
«Мы увидели истинное лицо его и нашего окружения. Как люди могут предавать», — отмечает Елена Захаренко.
Тем временем, говорит она, режим предпринимал меры, чтобы общество усомнилось в правдивости фактов о случившемся с политиками. Государственные СМИ пытались заверить белорусов, что они живы и находятся за пределами Беларуси.
Родным Захаренко приходилось даже настаивать на опровержении того в одной из немецких газет. Это было в 2001 году.
«В газете появилась статья, в которой утверждалось, что есть свидетели, которые видели живым моего отца и что он с семьей. Мама ходила к редактору этой газеты, и потом он написал опровержение. Это была заказная статья, чтобы те, кто интересуется этой темой, думали, что политики не были похищены, а сбежали и живут беззаботно», — рассказывает Елена Захаренко.
Она говорит, что власть до сих пор старается не упоминать болезненную для нее тему похищенных, а затем убитых политиков. Режим делает вид, что процесса против Гаравского нет. Следственные органы абстрагируются от этой ситуации.
Акция протеста в годовщину похищения Виктора Гончара и Анатолия Красовского
В периоды так называемой либерализации тема исчезнувших политиков теряла актуальность и со временем перестала представлять опасность для Лукашенко. В оппозиционной среде об их судьбе упоминалось преимущественно в годовщину похищения. Процесс Гаравского актуализировал эту тему.
«Я обязана рассказать всем, что происходило в Беларуси в конце 1990-х годов: о жертвах режима, как они отдавали жизнь за правду и строительство правового государства», — говорит Елена Захаренко.
«Уважаю, что делает сейчас Гаравский…»
Через четыре месяца после того, как прервалась связь родных с Юрием Захаренко, было возбуждено уголовное дело по факту его убийства по статье «Умышленное убийство». Днем ранее, 16 сентября 1999 года, исчезли бывший вице-премьер Виктор Гончар и его друг — бизнесмен Анатолий Красовский.
За долгие годы официальное следствие по делам исчезнувших политиков так никуда и не продвинулось. Дела приостанавливали, закрывали, начинали снова. Юрия Захаренко отказывались признать умершим.
По словам Елены Захаренко, семья потеряла веру в то, что Захаренко жив после того, как стало известно о рапорте Николая Лопатика. В нем было названо имя убийцы.
«Тогда мы поняли, что эта информация серьезная. С того момента у нас не было надежды, что отец жив», — отмечает Елена.
Генерал-майор Николай Лопатик. Фото: Социальные сети
В 2000 году начальник Главного управления криминальной милиции МВД Николай Лопатик написал министру внутренних дел Владимиру Наумову рапорт, из которого следовало, что похищением и убийством политиков занималась группа бойцов 1-й роты спецназа, которой руководил полковник милиции Дмитрий Павличенко. Его группу после того стали называть «эскадроном смерти».
В рапорте высказывалось мнение, что приказ об убийстве политиков исходил от тогдашнего помощника Лукашенко по национальной безопасности Виктора Шеймана. Министр внутренних дел Юрий Сиваков приказал руководителю следственного изолятора №1 Олегу Алкаеву выдать Павличенко пистолет, которым убивали приговоренных к смертной казни. Им и убивали похищенных политиков.
Тело Захаренко было сожжено в крематории Северного кладбища Минска. Три года назад Юрий Гаравский во время встречи с Еленой сообщил ей место, где был высыпан прах отца.
«У меня есть листок бумаги, на котором Гаравский собственноручно нарисовал то место», — отмечает она.
Юрий Гаравский в капюшоне возле здания кантонального трибунала в швейцарском Санкт-Галлене. Фото: «Новы час»
Имя того, кто стрелял в спину Юрию Захаренко, Гаравский также назвал. И его повторил в швейцарском суде.
«Это гражданин Павличенко. Абсолютно безэмоциональная, равнодушная ко всему личность. В которой отсутствуют хоть какие положительные человеческие качества», — говорит дочь Захаренко.
Процесс проходил в суде кантона Санкт-Галлен. 28 сентября должен быть оглашен приговор.
Суд над бывшим участником «эскадрона смерти» для семьи Захаренко очень важен. Она ценит то, что делает сейчас Гаравский. Он рассказал правду о последних часах отцовской жизни.
«Я знала, когда папа был похищен, но я не знала, как и когда его убивали, — отмечает Елена. — Последними его словами, как утверждает Гаравский, были «сделайте это быстро, без боли».
Так выглядит сейчас Дмитрий Павличенко. Он призывает «находить и выкорчевывать» тех военных, которые в августе 2020-го не участвовали в подавлении протестов. Скрин с видео СТБ
По словам Захаренко, на процессе не упоминался Лукашенко. Но она считает, что это он стоит за убийством, что именно это следует из показаний Гаравского.
Силовики, которые убивали их, были сотрудниками государственного аппарата, который непосредственно подчинялся Лукашенко.
«Гаравский выглядит абсолютно подавленным человеком»
То, что Юрий Гаравский говорил на суде, не было для Елены Захаренко открытием. Многое из услышанного он уже рассказывал ей в 2020 году во время личной встречи.
Некоторые показания подсудимый изменил, замечает она. Например, ранее Гаравский говорил, что он подал Павличенко пистолет, а в суде заявил, что Павличенко сам взял его.
Юрий Гаравский и Елена Захаренко. Фото: скрин с видео dw.com
«Видимо, так Гаравский хочет реабилитировать себя, — считает Елена. — Отвести от себя вину, мол, он только задерживал и не знал о том, что дальше произойдет. Ему, как солдату, необходимо было выполнить приказ, а Павличенко с приближенными делали свои уголовные дела и не информировали других участников о своих намерениях».
Захаренко говорит, что за три года Гаравский сильно изменился. Сейчас это «абсолютно подавленный человек, у которого нет будущего, плывущий по течению своей судьбы».
В суде Елена сидела за ним и не видела его лица, реакцию на вопросы, жестикуляцию. Она представляла, как отца задерживали, бросали на землю, и тогда ей становилось плохо.
«Я начинала плакать и старалась обуздать свои мысли, потому что иначе не досидела бы до окончания суда. Эмоционально бы не выдержала. Очень трудно было входить в прошлое», — рассказывает дочь убитого политика.
Юрий Гаравский извинился перед близкими и родственниками убитых. На суде так надо сделать, чтобы засвидетельствовать раскаивание и рассчитывать на более мягкое наказание.
По мнению Елены, с возрастом, а тем более когда человек попадает в свободное общество, то невольно происходит переоценка ценностей.
«Возможно, ему стало понятнее его вина за участие в убийстве людей. Сейчас Гаравский живет в цивилизованном обществе, где существует право, закон, люди знают, что государство их защитит, и видит разницу с тем обществом, в котором жил раньше», — рассуждает Захаренко.
На ее взгляд, судебный процесс над Гаравским показателен для офицеров, которые служат Лукашенко.
Рассмотрение дела бывшего участника «эскадрона смерти» свидетельствует, что за выполнение преступных античеловеческих приказов придется отвечать.
Елена замечает, что Гаравский не получил политического убежища в Швейцарии, но находится под защитой государства, а это означает, что он не будет экстрадирован в Беларусь.
«Я не политик»
Елена Захаренко — выпускница Академии МВД. В одном из интервью она говорила о том, что «знает, что весь личный состав (милиции. — НН), мужчины, должны были изучить технику избиения протестующих, чтобы не оставлять следов. Это было еще в 90-е. Так продолжалось десятилетия. Солдаты зомбированы, они без возражения выполняют любой приказ».
Дочь убитого политика доказывала, что бесчеловечное обращение с людьми формировалось все время нахождения у власти Александра Лукашенко. После отставки отца персонал проходил обучение в гаражах.
В беседе с «Нашей Нивой» Захаренко говорит, что трагедия ее семьи и происходящее сейчас в Беларуси — взаимосвязанные события. Безнаказанность режима, когда он только укреплялся, добавила ему больше сил, и он создал мощную репрессивную машину.
Юрий Захаренко (посередине) на акции протеста в 1996 году. Фото: belprauda.com
«Политическая акция с убийством папы была также направлена на запугивание общества. Чтобы каждый боялся, а вдруг и с ним так же расправятся, или с его близкими. Чтобы люди чувствовали себя одинокими», — считает Елена Захаренко.
На ее взгляд, если бы мировая общественность, сами белорусы не были пассивными и вышли с протестом после открытия правды о судьбе отца, то в Беларуси не было бы нынешнего террора.
«Я допускала, что противостояние с такой деспотической властью добром не закончится. Она никогда не признает, что проиграла. Она будет всегда уничтожать тех, кто стоит на ее дороге. Выход с шариками и цветами на улицы не даст ничего», — убеждена Елена Захаренко.
Она не готова предложить сценарий, как Беларуси избавиться от Лукашенко.
«Я не политик, а лицо, пострадавшее от этого режима, — подытоживает Елена Захаренко. — Это уже самим белорусам решать, как бороться с таким страшным деспотом. Могу только пожелать им сил и веры в счастливое будущее».
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬСмотрите также:
«Машина была на глубине одного метра». Как в 2001 году раскопали джип Красовского
Алкаев встречался с Сиваковым в Минске? — видео
Снайперы, БТР, многотысячный митинг оппозиции. Как проходило первое «Всебелорусское собрание»
