Виктор Мартинович: Тюрьма как основной ньюсмейкер
Просто такого никогда не было. Даже на закате советской власти, атмосферу которой я успел застать не было такого, чтобы сажали и сажали: сенаторов, депутатов, производителей курятины и средств защиты растений, спортивных менеджеров, айтишников и деятелей культуры. Да как! Они берут сразу по 15 человек! И директора, и заместителя, и всех, всех, всех!
Из истории вспоминаются только 1920-е и 1930-е. Но то время и сами его герои называли «красным террором». Герои нашего времени говорят о «стабильности».
Не осталось такой социальной группы, которая бы не потеряла кого-либо в этой бессмысленной войне неизвестно кого неизвестно с кем. Превращение «острога» в главного поставщика новостей рубрики «Общество» происходило постепенно.
Ну, вы вспоминаете, как это было десять или двадцать лет назад. Единичные аресты, которые на долгое время затуманивали обществу разум.
Помните, как в 1997-м замкнули наручники на министре сельского хозяйства Василии Леонове — прямо в его рабочем кабинете! И эту историю чиновничество пересказывало свистящим шепотом еще несколько лет, настолько она была необычной для этических практик спокойной Беларуси. Бандажевский, Чигирь в 1999-м — все это было непривычно, беспокоило, пугало своей нелогичностью. А задержание гендиректора МТЗ Михаила Леонова в 2002-м! Его якобы «перехватили» по дороге в Москву, в поезде: он, мол, тоже пытался сбежать, пусть и не на скорости 220 км/ч! Или арест Журавковой в 2004-м?
Минувшие десятилетия прошли под знаком исключительности задержаний: аресты сами по себе нас скоро перестали удивлять, но мы по крайней мере могли запомнить фамилии.
И знаете, совсем не хочется иронизировать насчет задержания Чижа, ведь он — один из актеров той драмы, которая еще совсем недавно напоминала трагикомедию, а теперь по своему воздействию скорее превратилась в триллер. С нами, каждым из нас, в роли потенциальной жертвы.
Я не понимаю, зачем держать под стражей легендарного редактора «Прессбола» Владимира Бережкова, который был настолько оптимистом, что согласился войти в белорусский спорт в качестве менеджера. Как и не понимаю, в чем конкретно виноват «дядя Володя».
Евгений Баскин и «Серволюкс» (15 человек), сенатор Андрей Павловский, «Консул», и братья Гильманы (дела будто бы возбуждены в отношении 13 человек), Анна Шарейко и ЗАО «Даймас» (фигуранты — 7 человек), «Франдеса» — лента новостей в настоящее время на треть состоит из информации о задержании и судах. В СССР говорили: каждый пятый сидит, все остальные стерегут. Сегодня в Беларуси так: одна четверть сидит, одна — стережет и судит, одна — боится и ждет, одна — вышла и опять руководит. Как отметил один бывалый человек, причина, по которой они взяли моду определять в руководство хозяйств бывших осужденных по хозяйственным делам, в том, что они достаточно воспитаны тюрьмой. На все готовы.
Таким образом, в стране, которая когда-то дала Восточной Европе Статут ВКЛ — то есть идею о том, что людей можно осуждать только на основании фиксированного перечня правил, — начинается некое Средневековье, опричнина.
Раньше можно было говорить о слишком жестком наказании за незначительные преступления. Теперь же есть только наказание и «проскрипционные списки», как было когда-то в Риме. Преступление придумывается на ходу. А если не придумывается — в приговор записывается какая-нибудь бессмысленная тарабарщина.
И ладно бы народ ввиду кризиса стал более жестоким и требует зрелищ. Но такой разгул инквизиции, такая охота на ведьм, очевидно не одобряются обществом. На тутбаевском форуме под статьей об осуждении на 5(!) лет купаловского актера Артема Бородича за хранение (сбыт не доказан!) марихуаны (не спайсов!) — комментарий «Человек никому ничего не сделал плохого. Ничего не украл, не убил, не обидел никого. За что в тюрьму?» получил 164 лайка. Против комментария «Мало дали. Выйдет и снова будет» выступил 151 пользователь — мнение зрителей по этому и другим «громким» делам, кроме разве что дела Чижа, — оно на виду.
Каждый житель Мьянмы должен два раза за свою жизнь, в детстве и в зрелом возрасте, отправиться в монастырь на несколько недель. Жить с монахами, есть только то, что дадут, медитировать, отказаться от всех личных вещей. По этой причине мьянманское общество проникнуто симпатией к монахам-буддистам — им всегда помогают едой, фруктами и даже… сигаретами!
Все понимают, что сами там окажутся, в монастыре. А если уже отбыли «оба сроки», то будут там и детки, и внуки и т.д. Тюрьма сейчас в белорусском обществе — такой же «воспитательный институт», как мьянманский монастырь. Чем больше непонятных по своей суровости приговоров, чем большее ощущение того, что это не белорусы осуждают белорусов, но в страну пришла какая-то внешняя сила, которая навязала здесь свои «понятия» и будет править вечно — так вот, тем большее сочувствие к «монахам», тем больше эмпатия. Тем меньше одобрения тем, кто стережет или судит. Даже если те — заядлые театралы.
Кейс с философом Владимиром Мацкевичем лишь делает картинку резче. Мацкевича не было в стране, но два омоновца и один участковый засвидетельствовали на процессе, что был и «активно участвовал» в митинге. Мацкевич показал печати в паспорте.
После того как судья отложил дело, Мацкевич высказал очень емкую мысль: «Обыденность лжи в судах в комплекте со смертной казнью — это полный трындец». И вот как-то сразу вспомнилось все: об одноруких, которых судили за хлопанье в ладоши, о немых, которые получили приговоры за «выкрикивание антигосударственных лозунгов».
Повторюсь, общество шло к этой осаде постепенно. Те, кто следит и судит, сначала натренировались на «оппозиции». Теперь они — так же массово, как было после площади в 2010-м, — перешли к другим социальным группам. В том числе к актерам-купаловцам.
Месседж весьма ясен. Нас пытаются взрастить и воспитать. Сделать «благонадежными гражданами». Теперь у тюрьмы уже примерно тот же статус, какой был некогда у службы в армии. Мол, каждый настоящий мужчина должен. Тюрьма в своей «назидательной роли» начинает опережать Церковь и школу. Те нам говорят про суд небесный, вертухаи же пугают своим судом, мол, для тебя, уважаемый гражданин, уже подготовлено место на скамье подсудимых. Только вот очередь подойдет.
И я знаю, что вы почувствуете, прочитав этот текст. Писатель брюзжит, как когда-то Владимир Короленко о мукомоле в «Шести письмах без ответа»; автор видит все в черном цвете, ну, задержали там каких-то бизнесменов, актеров, чиновников, пусть их число уже идет на десятки, мне-то что? Но перечитайте цитату из Мацкевича. Перечитайте еще раз.
Тюрьма не должна делать то, что должны делать Церковь и школа. Тюрьма не должна быть основным ньюсмейкером в стране. Страх — плохой учитель. По крайней мере, не лгать он точно не научит.
