Бывший чиновник Чернявский встретил дочь после 15 суток ареста
«Люди, которые занимают должности во власти, не в состоянии общаться с гражданским обществом», — говорит Игорь Чернявский, историк, археолог, бывший начальник управления по охране историко-культурного наследия и реставрации Министерства культуры.
В субботу 8 апреля в Жодино под стенами местного отдела внутренних дел он встречает свою дочь Кристину. Экологическая активистка и журналистка Кристина Чернявская получила от белорусского государства 15 суток за «нецензурную брань в общественном месте».
«Знаю, что таких дел сотни, — говорит Игорь Чернявский. — И раньше знал. Не то что удивлялся, но всегда считал, что это какая-то ерунда. Это просто оскорбление человека, унижение человеческого достоинства. Очевидно, те, кто так делает, просто не задумываются, что жизнь сегодняшним днем не заканчивается. И если не здесь, то там придется ответить за все эти дела. Ведь они в бога не верят и ни во что не верят».
Встречать Кристину в Жодино приехали с десяток друзей. Значительная часть этих молодых людей — сами после «суток». Кристину задержали 24 марта в офисе «Зеленых», куда в тот день пришли люди, чтобы собрать помощь арестованным после акции 15 марта.
«Я это ничем не могу объяснить, — говорит Кристина, стоя на улице среди друзей со стаканчиком горячего чая из термоса в одной руке и пакетикам фалафеля в другой. Девушка — веганка, а им в белорусской тюрьме еще труднее, чем остальным. — Нас задержали, сказали, что хотят отвезти в РУВД и проверить данные. Через сутки мы уже стали задержанными. С протоколом я ознакомилась только на суде. Согласно этим протоколам выглядело, что мы все, 13 человек задержанных, хором кричали нецензурные слова».
15 суток присудили только Кристине. Сама она говорит: наверное, за то, что больше остальных выражала недовольство.
«Объяснить это исходя из нормальных человеческих соображений сложно, — говорит ее отец Игорь Чернявский. — Очевидно, что человек оказался не в том месте не в то время. Есть постановление суда относительно того, что она нецензурно выражалась в общественном месте возле дома номер 4 по улице Фабрициуса. Так их же задержали в здании, а не на улице. Там много нестыковок. Суд рассматривал только рапорты двух милиционеров, а почему не были рассмотрены другие материалы? Все это вызывает не то что недоумение, а это ненормально, когда так просто можно человека оклеветать и загнать на 15 суток».
Пока Кристину перевозили из одного изолятора в другой, родители пытались защитить ее достоинство в суде. Но безуспешно. Городской суд жалобу отклонил.
«Там фактически повторено постановление Московского районного суда. Все это под копирку сделано даже, — говорит Игорь Чернявский. — Может, у них заведены какие-то шаблоны, в которые вписываются фамилии, даты. Слава богу, что хоть без ошибок».
«Даже посмотреть на нее — маленькая девочка, — какую она угрозу может представлять?» — спрашивает Игорь Чернявский. Приговор дочери он объясняет тем, что любая активность вызывает здесь подозрение.
«Считаю это превентивной мерой, предупреждением, что надо быть как все. Понятно, человеческая активность вызывает беспокойство», — говорит он.
«Здесь та-а-ак классно кормят!» — вспоминает Кристина последние сутки в Жодинским отделе внутренних дел. Сравнения эти скорее саркастические, но все равно, говорит девушка, здесь нормально отнеслись к тому, что она веганка. А первые двое суток ее вообще держали без обеда и ужина.
«В ЦИП (центре изоляции правонарушителей) мы съели только овсянку, — говорит Кристина. — Она такая ужасная, что просто словами не передать. А в тюрьме (тюрьма № 8 в городе Жодино) большинство того, что готовили, было с мясом. И ужасно не только на вид и на вкус, а на запах даже ужасно».
Супы, говорит девушка, варятся «на костях», поэтому есть их вегетарианцу невозможно. «Фирменное блюдо у них — перловая каша с овсянкой, ячневая каша с горохом или ячневая каша сама по себе, — говорит девушка. — Но она такого вида, что в лучшем случае ты можешь съесть три ложки. Спасались только тем, что родители передавали сухофрукты, орехи. Засыпаешь это все, съедаешь три ложки, остальное выбрасываешь в унитаз».
Была и фирменная «братская могила» — жареная с головами и хребтами рыба. «От нее даже мясоеды отказывались, поскольку на вид и на запах это невыносимо», — говорит девушка.
Горячей воды в тюрьме не было. «Мы наливали воду в бутылки, клали их на батареи и так мылись, — делится Кристина вынесенными из тюрьмы лайфхакиами. — У нас не было холодильника. Чтобы подольше сохранять продукты, мы в бутылки набирали холодную воду, обкладывали ими продукты и так хранили».
Охранники, по ее словам, в основном очень молодые люди. Пытались с девушками шутить, а по ночам, как на скейте, катались по тюремных коридорах на тачке, в которой разносят заключенным еду. Относились к ним в основном нормально.
Кристина говорит, что 15 суток были невероятно долгими. «Мы проживали жизнь хомячков: поднимались утром, нас кормили, выводили гулять, мы спали, потом нас кормили, мы снова спали, читали книжки», — говорит она.
«Это издевательство над достоинством человека, — повторяет девушка слова отца. — Ты там ощущаешь себя абсолютно беззащитным, у тебя нет никаких прав. Тебе могут угрожать карцером за любое слово, действие. Постоянно заставляют ходить руки за спиной, как будто ты злостный преступник».
При этом, говорит Кристина, сотрудники понимают, что «все эти дела написаны просто от балды». Каждый себя оправдывает: «вы же понимаете, это же не мы, мы просто выполняем приказы».
Сутки в Жодинской тюрьме государство оценивает в 11 рублей 50 копеек.
«То есть мне за пребывание с 26 марта по 8 апреля нужно заплатить 149 рублей 50 копеек», — говорит Кристина.
Новости извне доходили до девушек редко. Но о том, что 25-го в Минске ОМОН задержал сотни человек, девушки узнали. «Были в шоке», — говорит Кристина.
Игорь Чернявский останавливаться на решении городского суда не намерен.
«Я за эти 15 дней почувствовал, насколько к Кристине с уважением относятся и явно любят ее. Человек за всю жизнь ничего плохого не сделал, — говорит он. — Просто надо достоинство человеческое отстаивать до конца, пройти весь путь. Как оно будет дальше, посмотрим. Надежда умирает последней. Этот путь надо пройти».
Задержания последнего месяца, говорит Чернявский, по-человечески он объяснить не в состоянии.
«У меня 26 лет государственной службы. В моей практике решались многие вопросы. Не все удавалось. Но многие дела решались через беседы, объяснения. Это, может быть, требовало определенного времени, но есть же решения. Просто надо хотеть их находить и реализовывать», — говорит он.
«Если мы говорим, что в Куропатах нужно поставить знак, мемориал или еще что-то в знак примирения, то знаком примирить людей нельзя, — говорит Игорь Чернявский. — Примирить можно, разговаривая, обсуждая… Мы когда-то своим детям, когда их воспитывали, говорили, что язык дан людям, для того чтобы говорить, обсуждать и находить решения для любых вопросов. Так во всем мире, так должно быть и у нас».
