«Они продадут и страну, и Лукашенко». У матери солдата Коржича своя версия смерти сына
Обвиняемые по делу смерти солдата Александра Коржича завершают ознакомление с материалами. Дело может быть передано в суд после 4 июня, пишет Радио «Свабода».
Александр Коржич ушел на срочную службу 18 мая 2017 года. Ровно через год его мать Светлана в той же комнате, где отмечали проводы, рассказала о своей версии смерти сына, о ходе следствия и о своем намерении изменить белорусскую армию.
Версия матери: «Его убили»
В середине апреля Следственный комитет официально сообщил: основная версия причины смерти Александра Коржича — доведение до самоубийства.
Обвиняемые (среди них остался один офицер, второго освободили через неделю после задержания) начали знакомиться с материалами дела. В качестве исключения ознакомиться позволили и Светлане Коржич. Она еженедельно на два-три дня приезжает в Минск из Пинска, идет в центральный аппарат и листает собранные следственной группой документы. В деле более 30 томов, успеть нужно к 4 июня. С озвученной СК версией о доведении до самоубийства Светлана Коржич категорически не согласна.
«Как я понимаю, его держали в заложниках после того, как начал платить меньше, — рассказывает мать погибшего солдата. — Результаты судебно-медицинской экспертизы резко отличаются от тех реалий, которые мы увидели, когда нам в Пинск «груз 200» доставили. Военные очень торопились похоронить сына. Они не думали, что мы Сашу начнем переодевать. То, что мы там увидели, было страшно. Я лично осмотрела его. Сестра моя — врач, наш родственник был — хирург-травматолог… Дырки-проколы на голове. Я в Следственном комитете спрашиваю об этом, мне никто ничего сказать не может. Зачем многочисленные проколы на голове делать? На шее три дырки. Зачем они? Если бы это было самоубийство, то никто себе перед повешением дырок не делает».
Светлана Коржич настаивает: ее сына убили. По версии матери, он отказался платить «дань» сержантам, те поставили его «на счетчик», а после того как Коржич не поддался, то его закрыли в подвальном помещении медпункта, пытали и фактически держали в заложниках. После того как поняли, что перегнули палку, несколько дней решали, что делать дальше. Именно поэтому, считает мать, место нахождения ее сына почти неделю оставалась неизвестным.
«Проблемы начались после того, как сын отказался платить, — добавляет Светлана Коржич. — Он мне сказал, что надоело отдавать деньги, что разберется сам. И вот после этого все началось. Я считаю, что офицер, которому пожаловался Саша, переложил дело на сержантов… Так там и происходило: солдат начинал возмущаться, переставал платить деньги — и его, как говорят, пускали в расход. У меня сложилось такое впечатление».
«После того как увидела Сашу, плакать уже не хотелось»
После октября 2017 года СК начал пересматривать дела о гибели и травмировании солдат в армии за последние шесть лет. Некоторые из них были повторно закрыты (как дело о гибели Артема Бастюка), расследование других продолжается. Светлана Коржич говорит, что если бы не дело ее сына, то ни пересмотра дел, ни судов «за дедовщину» не было бы.
«Год назад я и подумать не могла, что в белорусской армии такое происходит, — говорит Светлана Коржич. — У нас в семье как-то не было людей, связанных с армией. У меня нет братьев, которые бы служили. Одноклассники только… Но уже во время присяги сам командир сказал, что нужно солдатам завести пластиковые карточки. Никаких продуктов не надо передавать, а только перечислять деньги… Там была целая система рэкета… Вы думаете, руководство части не знало? Все всё знали».
Отношения с военными — для Светланы Коржич особая тема. Рассказывает, что во время одного из визитов в военный комиссариат ей там выразили недовольство. Мол, надо меньше раздавать интервью. И лучше не писать в администрацию президента.
«Меня особенно возмутили слова министра обороны о том, что во всем виноваты школа и воспитание в семье, — говорит Светлана. — Мол, идут солдаты в армию неподготовленные, психологически не готовые. Простите меня, хочется задать вопрос — у них самих есть дети или нет? Давайте встретимся. Министр обороны и генералы с одной стороны, матери погибших солдат с другой. И мы все факты расскажем, озвучим все свои претензии».
Встреча командования белорусской армии с матерями погибших в армии солдат — одна из целей Светланы Коржич. Она рассказывает, что после смерти сына получила десятки звонков от родных погибших солдат. Некоторые случаи произошли еще в середине 90-х, но родные все же надеются добиться справедливости. А если не справедливости, то по крайней мере перемен в армии.
«Почему у нас молодые ребята идут в армию и там становятся самоубийцами? Никто об этом не задумывался раньше, — говорит Светлана Коржич. — Почему так происходит? Суицид и все. Никто не будет суицид расследовать, никто не будет причин выяснять… Им было бы выгоднее, чтобы я молчала и плакала. А я вам честно скажу: после того как увидела Сашу, мне плакать уже не хотелось».
Несколько месяцев назад к матери Александра Коржича прямо на рынок, где она торгует, пришла целая делегация пинских женщин. Выражали благодарность за то, что теперь стало не так страшно отправлять детей в армию. Предлагали объявить сбор средств на памятник ее сыну. Светлана отказалась. Сказала, что не будет ходить по городу с протянутой рукой.
«Сейчас в Печах новый командир. Ночью ходит, проверяет, все ли хорошо, — говорит Светлана Коржич. — Колыбельные солдатам поет. Следит, как они едят, чем кто занимается. Не чистят ли вдруг унитазы зубной щеткой».
Будут ли в армии новые подозрительные случаи суицидов, Светлана Коржич не знает. После этого вопроса сразу вспоминает недавнее сообщение о гибели солдата под Минском. Он служил вместе с ее сыном и даже проходил свидетелем по делу. По официальной версии, погиб от случайных выстрелов из танкового пулемета.
«У меня отняли будущее — у меня не будет ни детей, ни внуков»
«Говорят, что я все выдумала. Про хомуты с шипами, про пытки, — возмущается Светлана Коржич. — В СМИ пишут, что это мои фантазии. Мол, не нашли вещественных доказательств, не нашли этих хомутов. Но они были. И другие методы запугивания солдат были. Все было отдано в руки сержантов».
Как говорит Светлана Коржич, в материалах дела нет нескольких ключевых, по ее мнению, моментов. Во-первых, результаты медицинской экспертизы не учитывают наличие следов насильственной смерти на теле погибшего солдата. Во-вторых, среди обвиняемых только один офицер. В деле о смерти Коржича бывший командир части вместе с подчиненными проходит только в качестве свидетеля. Светлана Коржич говорит, что неоднократно обращала на это внимание следователей, пыталась даже лично встретиться с бывшими командирами сына, однако получила предупреждение от сотрудников СК. Мол, это недопустимо и может быть расценено как давление на свидетелей.
«Мне сейчас говорят (в Следственным комитете. — РС), что Саша мог сам себе натянуть мешок на голову и задохнуться, рассказывает Светлана Коржич. — Сам себе ноги связать перед этим. О следах веревок на запястьях в материалах дела нет ни слова. Нет там фотографий тела, которые мы делали перед погребением (фото имеются в редакции «Свабоды». — РС). Почему это следов побоев нет? А, говорят, это все трупные пятна».
Светлана Коржич вместе с друзьями сына пыталась добиться эксгумации тела, повторной медицинской экспертизы. В СК отказали. Фотографии, почти случайно сделанные во время переодевания тела из военной формы в штатское, — теперь основные аргументы близких погибшего солдата. Часть из них Светлана позволила выложить в общий доступ в социальных сетях после слов председателя Следственного комитета об отсутствии следов насилия на теле Александра. Другие собирается показать на суде.
«Почему после смерти Саши начали расследовать другие случаи и получился такой резонанс? Причиной тому и средства массовой информации, которые о нас написали, — говорит Светлана Коржич. — И благодаря общественному отклику так произошло. Сейчас люди стали активнее, не такими пессимистичными, как раньше, мол, «моя хата с краю». Выступили за отставку министра обороны. Министерство обороны сайт этот заблокировало. Почему, чего они боятся?»
Светлана Коржич говорит, что за эти вопросы уже несколько раз получала открытые и скрытые угрозы в свой адрес. Последний раз в Генеральной прокуратуре, где после очередной беседы с журналистами ее предупредили об уголовной ответственности за разглашение обстоятельств расследования дела. Просили молчать ее и в Пинске: и в СК, и даже неизвестные люди, подходившие к ней на рынке.
«Я считаю, что надо открыто обо всем говорить. И вопросы задавать… Я ничего не боюсь, — говорит Светлана Коржич. — У меня отняли будущее. У меня не будет ни детей, ни внуков… Я хочу, чтобы мы жили в правовом государстве в центре Европы и не боялись отдавать своих детей в армию. Чтобы наши дети шли в армию так, как шел мой Саша. «Отслужу и буду спать спокойно», — как он говорил».
«То, что произошло с моим сыном, уже не дедовщина»
«После вмешательства Лукашенко Следственный комитет зашевелился, — рассказывает Светлана Коржич. — До тех пор работа велась очень пассивно. Они даже фотографии с банкомата не просмотрели: кто деньги снимал с карточки моего сына. Называют интересные цифры — 400 рублей (такую сумму якобы забрали у Коржича сержанты. — РС). Я только на День независимости Саше отвезла 300 рублей… Почему командование части проходит по делу в качестве свидетелей? Почему Чернецкий (полковник Константин Чернецкий — на момент смерти Александра Коржича командир его части. — РС) только свидетель, почему майор-психолог только свидетель?»
Мать Александра Коржича также рассказывает, что после громких заявлений главы государства была встреча с главой администрации Лукашенко Натальей Кочановой. По словам Светланы Коржич, в администрации ее многократно заверяли, что дело о смерти сына будет расследовано объективно, а Лукашенко продолжает лично за ним следить. Даже в качестве еще одного исключения пообещали предоставить бесплатного адвоката (государство предоставляет бесплатного адвоката только обвиняемым. — РС).
«Я в администрации предложила собрать военнослужащих из Министерства обороны на встречу с матерями, чьи дети погибли во время службы в армии, — продолжает Светлана Коржич. — Собраться всем и задать им вопросы. Почему-то наш министр обороны уклоняется от ответов… Возможно, в присутствии Лукашенко начнет говорить».
Организовать встречу матерей погибших солдат с Лукашенко она хочет независимо от конечных результатов расследованных дела о гибели сына.
«То, что произошло в Печах с моим сыном, — это уже не дедовщина, — говорит Светлана Коржич. — Представьте: этим всем занимаются наши кадровые военные… Такие люди сами подрывают авторитет нашей армии. Начавшиеся сейчас по всей стране суды над прапорщиками и сержантами — это все благодаря моему сыну… Мы теперь видим, что происходит в армии. Эти люди за деньги продадут кого угодно. И нас с вами продадут, и страну, и Лукашенко тоже».
Знакомство обвиняемых и их адвокатов с материалами дела о смерти Александра Коржича должно завершиться до 4 июня. Согласно процедуре, после этого дело передадут в суд. Процесс может начаться уже в июле. На нем намерены постоянно присутствовать не только родные и друзья Александра Коржича, но и близкие других погибших в белорусской армии солдат.
