Дикая собака на пустыре. Российско-белорусская развязка приближается?
Своими размышлениями с читателями НН делится Александр Чайчыц.
Виктор Мартинович тонко почувствовал настоящий момент в российско-белорусских отношениях.
Между официальными Беларусью и Россией на фоне помпезного фальшивого фасада «Союзного государства» накопилось слишком много нерешенных и даже публично не озвученных политиками сложных вопросов в сферах экономики и идеологии, которые рано или поздно могут быть поставлены ребром — Россией, конечно. Вопрос лишь в том, чтобы для этого сложились соответствующие обстоятельства.
Назначение послом в Беларуси Михаила Бабича, который никогда до этого не работал дипломатом, но зато работал кремлевским представителем в нестабильных регионах России, может действительно означать, что такое время скоро наступит.
Присоединение Беларуси как реванш за СССР
Следует ясно понимать: долгосрочная стратегическая цель международной политики нынешнего российского режима — реванш за распад СССР. Это означает возвращение «утраченных» территорий, а значит в том числе и формальную, торжественную аннексию Беларуси — рано или поздно, в той или иной форме (вхождение в состав РФ одним или несколькими регионами, преобразование «Союзного государства» в реальное единое государство и так далее).
То, что о Беларуси пишет «Незыгарь», озвучивают участники пропагандистских российских talk show и публично заявляет патриарх РПЦ Кирилл, — это действительно то, как о Беларуси думает российская политическая элита. И это означает большую реальную опасность для Беларуси.
Беларусь сегодня мало чем отличается от восточной Украины 2013 года: небогатое население со слабо выраженной национальной идентичностью, с российскими каналами в телевизоре и ностальгией по СССР.
И потому Беларусь — самая легкая потенциальная добыча и, возможно, наиболее вероятное следующий направление для очередного «спасения от бандеровского угрозы».
Традиционная пророссийскость Лукашенко, ради которой Россия поддерживала его режим все эти годы, — это, с одной стороны, своего рода «индульгенция» от возможной агрессии. Ведь де-факто подобная агрессия уже мягко состоялась во время государственного переворота 1995—1996 годов, и режим Лукашенко, который привязал Беларусь к России, — ее результат.
Но, с другой стороны, пророссийскость и есть самая надежная ловушка для Лукашенко, так как среди его силовых служб и чиновничества приверженности России и Путину может быть больше, чем к Беларуси. А деваться белорусскому правителю, при всем желании сохранить свою неограниченную власть над страной, некуда: иных союзников его русскоязычный неосоветский режим себе за 24 года не обрел.
Сложные игры Минска
Белорусская власть сейчас играет в сложную и противоречивую игру, пытаясь одновременно демонстрировать обычную лояльность Москве и страх (в том числе преувеличенный) перед российской агрессией — Западу, Украине и политически активной общественности внутри Беларуси.
Основная цель этих игр — сохранение внутриполитического статус-кво и сохранение российской материальной поддержки наряду с уменьшением политической зависимости от Москвы, которая в своем реванше за распад СССР окончательно перешла от «мягкой силы» к, в том числе, военным инструментам.
На западном направлении успехи очевидны, о чем свидетельствуют и беспрецедентный визит президентов Германии и Австрии, и конференция с участием руководства ОБСЕ в Минске, и тот факт, что западные дипломаты, по ряду утверждений, сейчас тщательно избегают контактов с той частью белорусской оппозиции, которая не отказывается от жесткой риторики в отношении режима Лукашенко. Европа до определенного времени явно отодвигает права человека и демократию на периферию своих отношений с Беларусью.
Кремль на фоне этой игры действует в публичном поле пока преимущественно пассивно. Личные отношения между А. Лукашенко и В. Путиным явно напряжены, но не переходят в стадию конфликта. В российских СМИ периодически появляются однотипные статьи про «угрозу Майдана» и «рост националистических настроений» в «Белоруссии» якобы с санкции белорусских властей. Но как ни странно, пока что такая пропаганда идет только на пользу официальному Минску (а, может быть, и инициируется им). Антибелоруские публикации концентрируются преимущественно в маргинальных российских СМИ и не имеют существенного влияния на российское общественное мнение, которое по-прежнему симпатизирует лукашенковской Беларуси. При этом подобные публикации быстро распространяются в белорусском информационном пространстве (и, вероятно, демонстрируются западным политикам), создавая иллюзию антибелорусской пропагандистской «артподготовки» — которая на самом деле пока еще не началась.
С приближением очередных формальных «выборов» в Беларуси и по мере того, как внутри России ухудшается благосостояние населения и возрастает потребность новых внешнеполитических побед, фантомы, созданные, возможно, белорусской пропагандой, могут стать реальностью.
Что делать?
2014 год в очередной раз продемонстрировал ошибочность экономического и политического курса режима, установившегося в Беларуси в 1995—1996 годах.
Ориентация на Россию и Центральную Азию вместо европейской интеграции, искусственное поддержание существования убыточных советских предприятий, встроенных в милитаризированные советские производственные цепочки, вместо их приватизации и радикальных реформ в экономике — именно это создало ситуацию прямой угрозы национальной независимости Беларуси.
Беларусь никогда не будет взята под реальную политическую защиту со стороны Запада, пока в ней остаются советский КГБ, политические заключенные и несвободные выборы.
До тех пор, пока белорусский режим не будет реформирован на уровне своей советской ДНК, угроза независимости никуда не исчезнет.
Поэтому задача для Беларуси — открываться, постепенно, но неуклонно трансформируя авторитарный режим в сторону демократии, давая отпор пропаганде и начиная реальную работу по популяризации национальных ценностей.
Конечно, любой резкий рывок в направлении демократизации или белорусизации может спровоцировать агрессивные действия со стороны Кремля. Но дело в том, что в нынешней ситуации эту агрессию пожалуй можно только отсрочить или смягчить. Здесь, как в случае с дикой злой собакой, которая встретилась на пустыре. Резкие движения спровоцируют атаку, пассивное стояние отсрочит атаку, но не спасет. Поэтому и действия белорусских властей, белорусского гражданского общества должны быть тонкими, осторожными и продуманными. И, возможно, скоординированными. Впереди сложные времена.
