Виктор Мартинович: Триумф курицы
Утро, автобус на Вильнюс. Впереди садится пора. Девушка похожа булгаковскую Маргариту, только волосы у нее крашенные в блонд. Мужчина — лысоватый, уверенный, немного нервный, скорее напоминает Понтия Пилата, чем Мастера. Они влюбленные. Они заигрывают друг с дружкой, как котята. Они проявляют такую взаимную нежность, что пол-автобуса начинает завидовать. Мы всегда завидуем, когда видим, что кого-то любят, а нас нет.
Фото Анастасии Хролович
Бус отъезжает от столицы, бус углубляется в хмурые поля Гродненщины. Влюбленные устают от нежностей. Влюбленные ищут, чем бы заняться.
Она расстегивает сумку и достает оттуда вакуумную упаковку ветчины, тетрапак сока и копченые беловежские колбаски производства Волковысского мясокомбината. Пакеты вскрываются, хлеб разламывается, картон с соком передается из рук в руки скользкими от еды пальцами.
Запах ветчина и колбасы проникает повсюду. И это отнюдь не аромат. «Завтракать» одновременно с влюбленными невольно приходится всему автобусу.
Пара стала другой. Они жуют и крошат. Они сопят. Они хлюпают носами. Они размазывают копченый жир по лицу. Они счастливы. Это триумф жизни над смертью.
Триумф колбасы над голодом. Триумф предусмотрительности над неустроенностью остальных. Ведь мы же не едим не потому, что мы культурные. Мы не едим потому, что нам нечего. Потому, что у нас нет своих крашенных в блонд Маргарит, которые позаботились бы о наших желудках.
От еды влюбленный становится румяным, глаза его выражают гастрономическое удовольствие. К его губам прилипли ошметки ветчины, у него настолько интимный вид, что соседи невольно отводят взгляды: ощущение такое, что вот здесь, рядом с нами, стало происходить нечто весьма непристойное. Она смотрит на него с наслаждением и успокоенностью матери, как следует накормившей своего ребенка. Она обращается к нему всеми этими «котиками» и «солнышками», но это не принципиально. «Солнышки» насытились. Отходы собраны в целлофановый пакетик, подвешены на ручке кресла и покачивается в такт движению автобуса. Запах никуда, конечно, не делся. Водитель, по лицу которого можно безошибочно понять, что он думает об этих «солнышках», открывает окно.
И в то время, как наши котики, прильнув друг к другу, уснули, мне приходит в голову, что дорога между Вильнюсом и Минском — 4 часа. На Минском автовокзале есть пиццерия «Темпо», «Васильки» и «МакДональдс». В трех шагах от вильнюсского автовокзала есть «Чили Пицца», блинная «Густо» и уютный грузинский ресторанчик, где вам за три евро испекут фантастический хачапури по-аджарски и сервируют его с бутылкой вкуснейшего «Тархуна». Но «солнышки» никогда не пускаются в путь, не взяв с собой, чем подкрепиться. «Собраться в дорогу» для большинства — это не «взять зонтик», а «упаковать еду».
Возможно, я сделан не из того теста, но мне не хочется есть в автобусе на Вильнюс. Мое ощущение дороги антонимично самой идеи жратвы. Более того, я ощущаю удушающую тревогу всякий раз, когда в варшавском купе начинают хрустеть фольгой, чтобы достать из нее труп запеченной еще в Витебске курицы. Курица воняет так, что отравление, кажется, случится не только с теми, кто ест, но и с теми, кто вынужден нюхать.
«Курочки не хотите? Нет? Ну тогда помидорчики берите!» Огурчики, грибочки, хлеб с салом, кровянка, салтисон, банки с соленьями («Банку не поможете открыть, молодой человек?» «Ой, у меня тут квашеная капуста протекла на ваш чемодан, ну ничего, высохнет!») — мы сталкиваемся с этим даже в краткосрочных поездах внутри страны. Свое тело путники воспринимают как печку, в которую если не подбросить порцию испорченной июльской жарой домашней дряни, она остынет навсегда.
Сказывается, безусловно, еще и момент экзистенциального страха перед длительной дорогой.
Здесь, где мы живем, есть мамина запеченная свинина. Или жены — жареная картошка с селедкой. Там, куда мы едем, все будет не так. Там не едят свинины. А если и едят — это будет неправильная свинина. Какая-нибудь черная, мохнатая, горькая и вовсе без сала. Там картошку режут не соломкой, а кружочками. Разве человек может есть картошку кружочками? И как понять эти их цеппелины или чанахи? Они же даже холодник не в воде готовят, а на кефире!
И вот включаются защитные механизмы. Нужно застраховаться от картошки кружочками. Курица фольгируется даже для перелета в Вену на «Австриан». На борту прилично кормят, мертвая птица остается в рюкзаке. Переговоры с европейскими таможенниками будут нелегкими.
Если ездишь нечасто, даже дорога в Борисов из Минска может показаться очень долгой. Отсюда — бутербродики, печеньки, огурчики, чипсики.
Нет, в каком-то смысле все это глубоко трогательно. В дорожной курице ощущается такое стремление белоруса защититься от огромного окружающего и загадочного мира, что, если теоретизируешь на эту тему (а не сидишь рядом, нюхая эту курицу), хочется умилиться и обнять. Вот только многое о культуре нации можно понять по тому, как нация путешествует. Ведь путешествие — это именно выход людей из уютной среды во внешний космос. И здесь уместен пример японцев, у которых имеется не только давняя культура принимать пищу в дороге, но даже и что-то вроде культа ее.
На каждой крупной станции японских поездов есть традиция своих бэнто — небольших контейнеров с рыбой, рисом, мясом и овощами, которые путешественник берет с собой, чтобы перекусить в дороге. Бэнто бако — коробочка для одноразовой еды — в буфете на каждой станции разная. Как разнятся и рецептуры, и «меню». Для гурманов предлагается даже специальный маршрут по Японии, направленный на то, чтобы путешественники могли попробовать бэнто в каждом из принципиальных для понимания этой культуры станций. О различиях в потреблении бэнто и дорожной домашней запеченной курицы можно говорить много, но главное заключается в том, что бэнто не пахнет. Каждый из кусочков в бэнто бако таков, что его можно было съесть за один укус, не отрывая зубами — ни крошек, ни мусора. Мне кажется, поделенные на сектора подносики европейских авиакомпаний должны быть благодарны за свой дизайн именно продуманности бэнто бако… А вы говорите, «солнышко».
Этот текст можно было бы завершить пожеланием того, чтобы собственная культура вкусной дорожной еды возникла и у нас. Но я реалист и знаю, что есть вещи, которые никогда не меняются.
Посему вместо этого пожелания хотел бы просто успокоить тех, кто отправляется в Вильнюс на бусе или в Варшаву по железной дороге: эти города ничем не хуже вашего. Не стоит их бояться.
И тем более, не стоит бояться дороги. Она вас не обидит. А если вдруг и обидит (с каждым из нас за наши грехи случалось такое), источающая запахи курица в фольги вас вряд ли защитит.
