Шляхтич из-под Пинска, «архитектор для миллионеров», который боготворил Ренессанс и ненавидел большевиков. Книга об архитекторе, вкусы которого сформировали минский проспект
Новая работа об Иване Жолтовском открывает несколько ранее неизвестных деталей, хотя биография этого мастера еще требует внимания белорусского глаза.
Илья Печенкин, Ольга Шурыгина. Иван Жолтовский. Опыт жизнеописания советского архитектора. Новое литературное обозрение, 2023
Поскольку я основательно переписывал статью про Ивана Жолтовского для белорусской Википедии, то естественно, интересно было взглянуть и на новую его биографию, к тому же, основанную и на новых архивных источниках, пишет у себя в фейсбуке кандидат социологических наук Алексей Ластовский. Тем более, что из нее делается еще более понятной парадоксальная эволюция сталинского стиля в архитектуре, имевшая непосредственным результатом и создание архитектурного ансамбля послевоенного Минска.
Сначала авторы настигают тумана, что Жолтовскому было свойственно стремление создавать мистификации из своей жизни, но за этими обманчивыми для читателей словами скрывается какая-то другая действительность.
Действительно, самым значительным достижением авторов можно считать, что они оспорили авторство перевода трактата об архитектуре Палладио, изданного в 1936 году как перевод Ивана Жолтовского. Архивные поиски выяснили, что перевод был сделан еще в 1919 году Еленой Павловной Рябушинской, которая также увлекалась историей искусства и была поклонницей и меценаткой Жолтовского. Но после революции 1917 года их роли радикально изменились. У Рябушинской было изъято все имущество, и уже Жолтовский ей помогал, в том числе с лоббированием заказа на перевод. Автора перевода вынудили выехать из Советской России, она быстро умерла в эмиграции, и ясно, что под ее именем этот перевод не мог быть издан.
Но то, что Жолтовский скрывал свое происхождение, было вполне понятно в советском государстве, где такая мимикрия была вопросом жизни и смерти. Шляхтич, «архитектор для миллионеров» — эти биографические моменты явно надо было ретушировать.
Спорным остается вопрос его собственной идентичности, ведь это также было важным для дальнейшей его карьеры.
Мы хорошо знаем, что он родился в шляхетском имении под Пинском, что позволило его зафиксировать как белорусского советского архитектора, но авторы приводят также интересное свидетельство, что в документах его национальность подается как «белорус» (ссылка идет на архив Российского национального музея музыки, Ф. 318, ед. хр. 1034, Л. 5).
Костел в деревне Осовая (ныне Столинский район), в котором крестили Иоанна Жолтовского. Фото: Wikimedia Commons
Я думаю, что Сергей Харевский, здесь, конечно, обрадуется, это раньше было неизвестно, но подозреваю, что здесь могла быть и мимикрия: явно в сталинские времена безопаснее было иметь в паспорте национальность «белорус», чем «поляк».
В дореволюционной Москве Жолтовского безусловно воспринимали как поляка. Не могу воздержаться, чтобы не процитировать характеристику, которую ему дал князь Сергей Щербатов: «Жолтовский, поляк, ненавидящий Россию, хотя ею кормился, пользовался в Москве заслуженной репутацией тонкого знатока итальянской классики».
Добавлю, что персональные заметки, сделанные на выставке дизайна в Турине 1902 года, Жолтовский делает на польском языке.
Еще из интересных открытий ранней биографии можно упомянуть, что после учебы в пинской и пстраханской гимназиях он год учился в Риге, что упоминалось в неопубликованной работе Сухаревича, но авторы нашли и документальное подтверждение нахождения Жолтовского в Риге 1886—87 годов, только точно неизвестно, в каком учебном заведении он там получал образование.
Пинское реальное училище, где начинал учиться Жолтовский. Фото: Wikimedia Commons
Книга дает возможности и почувствовать биографические развилки, которые мы постфактум ощущаем как данность. Да, Жолтовский не стремился быть архитектором, даже в Академию искусств он подавался на отделение живописи, а на отделение архитектуры перевелся, так как там был меньше конкурс.
И палладианцем он сразу не стал, первые его архитектурные работы были достаточно эклектичными, но мы можем почти точно реконструировать, как произошел этот поворот, повлиявший на всю советскую архитектуру.
В 1902 году Жолтовский едет в Турин, чтобы осмотреть выставку современного дизайна (интересовал его тогда модерн, как можем догадаться), но в поезде из Милана до Венеции он взялся читать описания путешествий по Италии Гете и наткнулся на вдохновенное описание там работ Палладио, и слезает с поезда в Виченце.
Вилла Ротонда в Виченце — вершина творчества Андреа Палладио, на которую будут ориентироваться архитекторы последующих веков, в том числе Жолтовский. Фото: Wikimedia Commons
После этого Жолтовский десятки раз бывал в Италии, исследовал палладианские виллы и передал это увлечение московской архитектурной общественности, даже вынашивал уже при большевиках амбициозный план создания в Вилле Ротонда российского культурного фонда.
И здесь интересно, как это эстетическая программа, ориентированная на архитектурную традицию Ренессанса и Античности, позволяла Жолтовскому выживать в неблагоприятной среде. При том, что и большевиков он не любил, хотя сделал при них блестящую карьеру, авторы раскопали переписку Рябушинского, одного из богатых клиентов архитектора до революции, с которым он встречался уже во время выездов за границу, и там цитируется очень резкое и негативное отношение Жолтовского к большевикам.
И вместе с тем именно ориентация Жолтовского на классику победила в состязаниях с конструктивистами и стала основой для сталинского архитектурного стиля. Это может прозвучать как парадокс, но взгляды человека, который ненавидел большевиков, определили сталинский ампир.
Усадьба Липки под Москвой, построенная Жолтовским в 1907 году как подражание вилле Ротонда. В 1930-е годы архитектор полностью перестроит ее под правительственную дачу, где будет жить Сталин
И мы тут уже потихоньку подбираемся к Минску. На позднем этапе своей жизни Жолтовский, который много преподавал и пользовался большим авторитетом, работал преимущественно как руководитель больших творческих коллективов, собственной архитектурной мастерской, что позволяло выполнять большие и сложные строительные заказы.
Уже во времена войны Жолтовский активно переключается на задачу «восстановительной архитектуры», с целями восстановления оккупированных городов, и 23 февраля 1944 года он получает назначение руководителем мастерской «для проектирования восстановительного строительства в Белорусской ССР».
В декабре 1944 года эту мастерскую усилили опытными архитекторами, которые были учениками Жолтовского. Фактически, тогда и была создана школа-мастерская, уникальная институция, которую возглавлял живой классик.
Этот дом в итальянском стиле на проспекте Независимости в Минске, как и здание КГБ и здание Нацбанка, спроектировал ученик Жолтовского Михаил Парусников. Фото: Wikimedia Commons
К сожалению, авторов совсем не интересовала работы этой мастерской в Беларуси, но мы знаем, что при строительстве проспекта в Минске Борщом и Парусниковым использовалась эстетическая программа их учителя — Ивана Жолтовского, шляхтича из-под Пинска, декларировавшим себя в советских документах «белорусом», «архитектором для миллионеров», который любил ренессансную Италию и ненавидел большевиков.
И напомним, что недавно в «Нашай Ніве» вышла большая статья об Иване Жолтовском: Иван Жолтовский — белорусский шляхтич, создавший «сталинский ампир»
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ
