Революционер Андрей Климов: Сегодня Воскресенский — единственное светлое пятно в белорусской истории
В начале 1990-х Андрей Климов был одним из самых состоятельных бизнесменов в стране. Этот эксцентричный человек трижды становился политзаключенным и даже называет себя революционером.
Игорь Марзалюк, Юрий Воскресенский и Андрей Климов.
Компания Климова занималась строительством, выполняла крупные государственные заказы. У Климова были свои банк и газета. Он являлся депутатом Верховного Совета, где поддержал импичмент Лукашенко. После этого у Климова начались проблемы.
Бизнесмен и политик впервые был задержан в 1998 году и приговорен к 6 годам лишения свободы за «хищение в особо крупном размере» и «нарушение предпринимательской деятельности». На свободу вышел 25 марта 2002 года, после четырех лет в СИЗО и колониях.
В 2005 году Климов объявил, что организует революцию в День Воли. И за организацию групповых действий, нарушающих общественный порядок, был приговорен к полутора годам химии. На свободу вышел в декабре 2006-го. Третий раз был задержан в 2007 году за статью на сайте «Хартия-97», где якобы призвал к свержению государственного строя. Был приговорен к 2 годам, но вышел на свободу в 2008 году.
Теперь Андрей Климов неожиданно стал одним из участников Круглого стола демократических сил, который проводит Юрий Воскресенский. О том, как революционер и трижды политзаключенный Климов присоединился к этой компании, он рассказал в интервью «НН».
«Наша Нива»: Довольно неожиданно вас было увидеть на круглых столах Юрия Воскресенского. Расскажите, почему туда пошли, какие у вас впечатления?
Андрей Климов: Воскресенский отсидел там же, где и я был. Через моих друзей бизнесменов, которые тоже сидели, — а Воскресенский дает им возможность реабилитироваться, поддерживает материально, — предложили встретиться с ним. Мол, ему тяжело и психологически, и морально. Он оказался меж двух огней: с одной стороны Бабарико, за которым, ясное дело, Россия, а с другой стороны — режим, который будет обороняться всеми возможными средствами.
Я прекрасно понимаю его позицию — естественно, поддержал Юрия. Мы же не плакаться собрались… Ну поплакались немного, обнялись, у меня этот опыт тоже нелегкий был, три отсидки. А дело Воскресенского же не закрыто вообще. Я встретился с ним, и к своему удивлению первое, что услышал: «У нас есть проект амнистии, есть мнение, что он востребован властью».
Эта тема для меня не нова, так как в свое время за меня ходатайствовали многие организации, собирались подписи евродепутатов, этим занимался Анатолий Лебедько. Результата это не принесло, но сам процесс очень сильно меня поддерживал морально. И я подумал, что независимо от того, чем закончится, надо работать.
Тем не менее, я уверен, что власть пойдет на реализацию этого проекта Воскресенского. Сначала в их списке было 200 фамилий, а теперь уже более 400! Я думаю, почти наверняка там есть и Федута, и Костусёв — эти люди дали признательные показания, они уже безопасны.
Меня же когда-то освободили по указу о помиловании, которого я не просил. Возможно, это было в рамках переговоров с Евросоюзом. Опыт у меня есть. Чем мне импонирует Воскресенский? Он бизнесмен, он не берется строить какие-то воздушные замки. Этот проект реален. Более того, он уже реализовывался на мне.
У нас был длительный разговор, выясняли кто есть кто. Мне Воскресенский импонирует тем, что не сбежал, пытается воспользоваться своим положением, это заслуживает уважения. Он же мог лечь в багажник посольской машины и уехать, но так не сделал. И думает он не за себя, а за других. Скажу без пафоса: Воскресенский — это единственное светлое пятно в сегодняшней истории Беларуси. Больше ничего хорошего у нас нет вовсе.
У нас сейчас тупиковая ситуация: власть уперлась, она будет до конца защищать себя и зачищать оппозиционное пространство, они считают, что защищают суверенитет страны. Есть разные мнения, одни считают, что события 2020 года были спровоцированы Западом, другие — что Россией, но в любом случае все едины во мнении, что шла атака на наш суверенитет.
«НН»: Вы тоже считаете, что была атака на наш суверенитет?
АК: Я не сомневаюсь! Конечно! Изначально мы понимали, что выиграть выборы невозможно. Те вагнеровцы не были случайностью, они не ошиблись адресом, такие ребята не ошибаются.
«НН»: Вы про Россию?
АК: Я не сомневаюсь в том, что все телодвижения в прошлом году, которые привели к массовым беспорядкам, были организованы российскими политиками. Уже дошло до того, что стало опасно ходить по улицам. Беларусь потеряла имидж нормальной европейской страны. Цель очевидна — убрать европейский вектор развития нашей страны. Но это ошибка,
ЕС никогда не откажется от поддержки Беларуси. Мы не просто буфер между ЕС и Россией, мы часть европейской цивилизации. Европа не может отказаться от белорусов. Но цель была такой: дискредитировать власть, страну и заставить подписать дорожные карты с Россией.
Если подобные карты подписываются в ЕС, между демократическими властями, которые не ведут захватнических войн, как Россия в Украине, то это одно. Там никто никого не боится. Если вы пойдете на день рождения пить чай или водку, то не допускаете же мысли, что вас там отравят. Люди поэтому спокойно подписывают и не боятся, вводят единую валюту — евро.
С Россией Ельцина еще можно было бы подумать о подписании. Но сегодня, когда идет война между Россией и Украиной, ну… Нам стоит не просто подумать, а взять паузу. Пока не закончится война с Украиной, даже думать не стоит. Если мы подписываем, то становимся агрессором. Думаю, приблизительно так рассуждает и Лукашенко.
Андрей Климов. Фото Сергея Гудилина.
«НН»: Вы говорите, что за Бабарико стоит Россия. Вы действительно так думаете?
АК: Я с уважением отношусь к бизнесменам, а Бабарико — тоже бизнесмен, хотя и занимал какие-то там должности.
Я его не считаю дураком, соответственно, только при поддержке России, при гарантиях на самом верху, Бабарико рискнул бы участвовать в выборах, а также делать те заявления перед выборами.
Опасные заявления, скажу вам. Конечно же, Бабарико был частью игры. Если Бабарико стал бы президентом страны, то это было бы неплохо. Но каковы последствия? Сегодня мы видим альтернативу в виде Бабарико, Тихановской, Колесниковой или сохранении режима. И я вам как старый революционер скажу: ситуация для нас выглядит такой, как в тот момент, когда Черчель и Рузвельт заключали договор со Сталиным.
«НН»: Если я вас правильно понимаю, то вы говорите, что Лукашенко на нынешнем этапе лучше, чем Бабарико и Тихановская?
АК: Да. Представьте себе, но так! Как бы это парадоксально ни звучало. Почему? Представим гипотетически, что кто-то из них становится президентом. Бабарико — это газпромовский выкормыш, он быстренько подмахнет нужное России, он, возможно, уже в тюрьме подмахнул, поставил свои подписи. А что? Вдруг с Лукашенко что-то случится, и Бабарико вынесут на руках из СИЗО в Администрацию — у Путина в таком случае уже все готово.
С Тихановской тяжелее. Она проект Лукашенко, чтобы привлечь людей на выборы. С другой стороны — если она станет президентом, то не продержится и суток под давлением Кремля. У нее нет поддержки электората, за нее в основном городское население. А за Лукашенко сегодня 60%, пусть они и пассивные, они не выходили на улицы, но они есть. Если бы у нас, в оппозиции, было хотя бы 50%, то власть сменилась бы. 200 тысяч — это немало, образованных, сильных. Но не в случае, когда мы граничим с Россией, и нас всегда могут присоединить как Крым. Я думал, нас хотя бы 2 миллиона, но нет! Народ проглотил всё, что творил Карпенков, оскорбления на БТ.
«НН»: От революционера слышать такое неожиданно.
АК: Представьте себе! Я вынужден признать: либо я дурак, либо то, что численность людей, на которых я рассчитывал в демократических переменах, намного меньше.
Весь парадокс ситуации в том, что эти 200 тысяч сегодня — это та капля, которая может спасти Беларусь. Угроза же суверенитета не исчезла! Если бы не Америка, то мы давно были бы в составе России. Никто бы не церемонился с нами! Я думаю, что США еще дождутся признания ошибки от Лукашенко, что в 2020 году он настолько подставился.
«НН»: Летом и осенью прошлого года вы ходили на акции протеста?
АК: Я старый больной человек. Я человек ответственный: если я пошел, то иду до конца. Гуляния не моя стихия, тем более, когда за это бьют дубинкой и сажают.
Я могу выйти на площадь, назвать это революцией и стоять до последнего, пока меня не арестуют. Я стою, потому что за Конституцию! А эти гуляния… Может, сейчас такой подход у молодежи, но это не мой стиль. У меня семья, мне есть чем заняться.
Я отслеживал, что происходило, мне было интересно. Я живу в самом центре Минска, я чувствовал биение города. Было дофига людей, а милиции не было! 16 августа в Минске не было ни одной милицейской машины. Это я вам гарантирую.
16 августа Тихановская могла бы взять власть в свои руки. Могла бы как Ленин вернуться за пару часов. Ленин вернулся, а Тихановская — нет. Значит, цели брать власть в руки не было. Была цель заставить Лукашенко подписать дорожные карты.
Я был на круглых столах Воскресенского, там есть отпетые ябатьки.
Был один отпетый казак, русский казак, который по команде достанет шашку и начнет рубить не только оппозиционеров, но и лукашенковский ОМОН, и вывешивать триколор. Его фамилия Шапко, мы с ним спорили, у него границы отсутствуют полностью.
Для меня открытием был Марзалюк, я с ним беседовал много часов. Я бы и до утра его слушал, он образованный человек, умеет держать внимание. Мне с ним было интересно, он меня не обкладывал и шашкой не махал. Для меня было откровением, что такой диалог возможен, Марзалюк знает, с кем имел дело и что я трижды сидел, в том числе за оскорбление Лукашенко и призывы к насильственной смене власти. Было очень приятным открытием, там есть договороспособные люди.
«НН»: Вам было все равно, что некоторые считают Воскресенского проектом спецслужб, другие же называют его «ртом КГБ»?
АК: Я тоже так думал. Человека могли там завербовать — это логично. Но поступила просьба помочь. Если бы человек был действительно под колпаком КГБ, то ему было бы плевать, и помощь ему нужна-не-нужна. Они решают проблемы без меня и очень эффективно.
«НН»: Могут же просто использовать ваше имя.
АК: Мое имя, благодаря Лукашенко, уже невозможно изменить. Золотую монету можно облить дерьмом или оловом, но она всегда останется золотом. Мои мотивы были и остаются, они в моей биографии. Я подписал импичмент, будучи самым богатым человеком Минска, потому что я был образованным человеком, а у меня в друзьях были Виктор Гончар, Геннадий Карпенко, Семен Букчин. Я смотрел на страну как на место, которое нужно защищать, а не на дойную корову. Мне деньги были не нужны. Да, самолет хотел купить, а что дальше? Лукашенко просил у меня поддержки, чтобы уничтожить парламент, но я офицер — я отказался. Такого не будет никогда. Да, я не добился успеха в политике, даже всё потерял, но меня уже оттуда не вычеркнешь.
«НН»: Вы простили Александру Лукашенко те годы, которые провели за решеткой?
АК: Я нормальный человек. Конечно, я злился на него. Проклинал за то, как со мной обошлись, как обанкротили, как лишили банка, как таскали на допросы моих заместителей, как выбивали из них показания. Но когда я увидел угрозу стране после Крыма, я понял, что мои личные страдания — это фигня. В конечном итоге, главное, чтобы была страна.
Конечно, я занял позицию Лукашенко по сохранению независимости. Но не по репрессиям! Пора уже товарища Карпенкова отправлять на пенсию, судей тоже, тех, кто участвовал в убийствах Бондаренко и Тарайковского. Эти убийства необходимо расследовать — это же не была самооборона. Мы страну можем потерять из-за этих двух убийств. Начинать все нужно с освобождения и реабилитации политзаключенных. В том числе несчастных Федуты и Костусёва — разве они похожи на воров или бандитов?
