Найти
23.01.2021 / 12:06РусŁacБел

У Максима движется только кисть одной руки, а он в 20 лет купил квартиру в Минске и призывает других не сидеть на пятой точке. Искренний монолог

Максиму 20 лет, у него СМА — спинальная мышечная атрофия. Он почти не контролирует свое небольшое, неразвитое тело: из того, что ниже шеи, движется только кисть правой руки.

Но в каком-то смысле Максим может дать фору любому тренеру личностного роста: начав жизнь в запыленной комнате рабочего борисовского общежития, парень уже стал обладателем огромной квартиры в Минске, машины — словом, всего того, чего в материальном смысле хочет достичь любой молодой человек.

А теперь он задумывается над тем, чтобы стать мотиватором для других.

Как так вышло? Мы записали с ним интервью, которое приводим в форме монолога.

«Я родился в Борисове. Мой отец — хронический алкоголик, я 7 лет жил с ним и мамой в тесной комнате рабочего общежития. Жить было, так скажу, не очень приятно: он пил, проявлял агрессию, он тяготился мной и матерью, было ясно, что мы не уживемся. Даже на мое 18-летие он позвонил не мне, а своей сестре, чтобы порадоваться, что больше не нужно платить алименты.

Мы переехали к бабушке в Любань. Мать воспитывала меня как обычного ребенка, мол, ну да, есть такой вот прикол — ты не ходишь, но голове это не повредит.

Про подростковый возраст даже нечего сказать особо, я сидел дома. Мама записывала меня на все возможные в моей ситуации кружки, ко мне ходили тренеры.

С течением времени я понял, что у болезни есть прогресс и время меня поджимает. Жизнь, даже такая, не бесконечна. Но социальных лифтов для таких, как я, в Беларуси нет. Что делать если не хочешь быть якорем?

Огромное влияние на формирование личности оказал Сергей Щурко из «Прессбола». Он привозил белорусских селебрити, они дали мне понимание, что можно жить не так, как в Любани, что представление о радостях жизни не ограничивается купленным пивом.

Щурко привозил спортсменов, сильных волевых людей, с характером. Я хотел становиться таким, как они. Герасименя, Домрачева — они классные, но простые. Хижинкову я тоже люблю, она организовывала благотворительные ярмарки, где продавались наши поделки. Я, конечно, понимал, что я не Сальвадор Дали, но она со Щурко подбадривали, мол, когда будем бизнес организовывать?

Бизнес — это было что-то недостижимое для меня. Я из неудачной семьи, у нас мясо было раз в неделю, я донашивал вещи за другими людьми. Как это — бизнес?

Вместе с тем мне хотелось чувствовать себя мужчиной, брать на себя ответственность. Я хотел принять эту роль, реализоваться несмотря ни на что.

Щурко от фонда подарил мне первый компьютер.

Я начал зарабатывать первые небольшие деньги на так называемых «оферах» — это, грубо говоря, привлечение каких-то новых игроков в компьютерные игры, способ рекламы, которым компании какое-то время пользовались, пока не поняли, что это малоэффективно.

Я зарабатывал по сто долларов в месяц, и это уже было немало. На часть денег я покупал разную мелочь, «приколы» — какие-то полочки, ящички, ненужную фигню, которой у нас просто не было никогда.

Конечно, с моим количеством свободного времени я интересовался, где можно заработать в интернете еще.

Мне рассказали про хитрую схему рефаундов — возврата денег за полученные посылки.

Работало это так: какой-то человек в Китае выкладывает в продажу брюки под видом «Адидаса», условно, за 25 долларов, хотя цена им — максимум 5 долларов. Это не оригинал, но он преподносит их как оригинал.

Многие люди покупают их, ведь оригинал стоил бы $100, а так они удовлетворяются иллюзией, может быть, и сшитой на том же заводе.

Но смысл в том, что, когда мне приходили эти штаны, я писал ответ: вы обещали оригинал, а пришел не оригинал, возвращайте мне деньги! Из сотни покупателей такой «умный» мог быть только один я. Продавцу не нужен был скандал, обсуждения на форумах, плохие отзывы, поэтому он возвращал деньги, а штаны оставались у меня.

Так я очень хорошо, по меркам Любани, оделся за короткое время, какие-то деньги удавалось откладывать.

В 17 лет поставил себе задачу до 20 лет заработать 20 тысяч долларов. Смешно сказать, но тогда я думал, что, если у меня не получится, я закончу жизнь самоубийством. Я думаю, это влияли обстоятельства — я шучу, что в Любани у каждого есть мысли о суициде.

Успех и счастье было равно для меня материальному благополучию.

И вот я закончил школу — закончил хорошо, в аттестате две восьмерки, — но обострились вопросы здоровья: если я буду сидеть на студенческой скамье много часов, годами, то это не будет сочетаться с медицинскими рекомендациями. Я начал искать свой путь, он оказался не совсем законным.

Эта схема с возвратом товаров начала давать сбои. Если китаец возвращал деньги, то ID твоего аккаунта попадал в черный список таких дельцов, больше они ничего не отправляли.

Нужны были аккаунты, с которых делались множественные покупки, с большим рейтингом, чтобы продавец видел, что, вероятно, это действительно какой-то брак. Я начал их «вводить». Это длилось какое-то время.

[Мы опускаем точное описание мошеннических схем, но, по словам Максима, они уже и не сработали бы, так как площадки поняли, как с таким бороться]

Но 15 июля 2019 года в наши двери постучались из отдела по борьбе с киберпреступностью. Открывала мама, оперативники задают вопрос: «Максим Семашко здесь живет?» — «Здесь». «Так пусть выйдет!» — «Он не может». — «Как это не может? Увидел милицию и уничтожает следы преступлений?»

Отталкивают маму, заходят ко мне в комнату, а там сижу я — в трусах, на коляске, с наколками. Немая сцена на минуту, а потом: «Ты Максим? Ну показывай, чем ты здесь занимаешься».

Оказалось, что международные спецслжубы арестовали серверы хакерского форума, где я иногда что-то писал и читал, и все, чьи ІР оказались скомпрометированы, попали под подозрения в своих странах.

Меня опросили, забрали технику, я ничего не скрывал —рассказал как есть, потому что нечего здесь скрывать, я же не заблокировал ничего, все как на ладони.

Потом уже меня вызвали в Следственный комитет, оказалось, что мои действия квалифицируются аж по трем статьям в сфере высоких технологий. Но вреда в Беларуси никому нанесено не было, пострадавших не было — те китайцы сами дельцы, «Алиэкспресс» на запросы органов не ответил, общественной опасности я не представлял.

Мне еще раз предложили все рассказать, как есть. Как рассказал, решали что со мной делать и в конце концов амнистировали.

Эту историю я рассказал на ютуб-канале известного белорусского хакера Павловича. И все это анонимное хакерское комьюнити отнеслось ко мне очень хорошо, начали сбрасывать мне деньги на блокчейн кошелек — биткоины. Я просто сказал, что мне эта валюта интересна, что я сам кое-что пытался покупать, на что хватало денег.

И вышло, что тот биткоин прыгнул неимоверно, до 40 тысяч долларов. Я купил квартиру, большая, в «Минск-мире». Друзья подсказали, как вести себя с продавцами: подрядчикам сказал, что в основном офисе дают дешевле, в основном офисе сказал, что подрядчики дают дешевле. Процентов 20% от цены первичной удалось сбросить.

Я хочу жить в Минске, быть активным. Я не могу больше сидеть в Интернете, я должен развиваться сам как человек, хватит слушать чужие интервью. Через призму своего опыта.

Ну и люди мне нужны. В Любани только 11 тысяч человек живет, молодежи мало, тех, кто меня примет и поймет, — еще меньше.

У меня проблема — болезнь прогрессирует, надо лекарства дорогущие, в Беларуси их нет, хотя я писал в Инстаграм Владимиру Макею. В МИД меня принимали, сказали, что могут договориться, чтобы лекарства сюда поставили, но что-то остановилось на уровне Минздрава.

В Польше, например, даже мигрантам те лекарства колют. Я думал о переезде, но все же не смог бы простить себе его.

Кстати, 9 августа я выходил на площадь в Любани, я же понимаю, что надо систему менять. Вышли мы с флагами, приехала милиция, моих друзей забрали. Что со мной делать, не понимали — вероятно, я со своей коляской не влезал в их машину.

Но я тогда не знал, что людям дают сутки. Если бы знал, то стоял бы до последнего и не уезжал — в Солигорске же после пикета Тихановской просто отпустили людей через пару часов, я думал, что и дальше так будет.

Поэтому мои планы здесь — добиваться лекарств, начать давать что-то этому миру, я надеюсь, что дальше все будет хорошо, мне будет везти.

А аудитории «Нашей Нивы» я бы сказал, что нужно делать все возможное и невозможное, человеческие возможности неограничены. Я был бы рад, чтобы люди меньше пили, меньше времени уделяли скролам ленты инстаграма, а больше времени посвящали полезной деятельности.

И главное — не останавливаться, даже если успех в вашем понимании пришел, ведь остановка — лень, прокрастинация.

Если человек что-то начнет делать после выхода интервью, я бы был очень рад, значит, говорили не зря».

Фото Ивана Муравьева

Хочешь поделиться важной информацией
анонимно и конфиденциально?

Клас
Панылы сорам
Ха-ха
Ого
Сумна
Абуральна
Чтобы оставить комментарий, пожалуйста, включите JavaScript в настройках вашего браузера
Чтобы воспользоваться календарем, пожалуйста, включите JavaScript в настройках вашего браузера
ПНВТСРЧТПТСБВС
123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031