«У меня за плечами 12 лет работы в органах»: 20 независимых наблюдателей ежедневно дежурят возле школы в Каменной Горке
Микрорайон Каменная Горка на западной окраине Минска. Среда. 17:20. На крыльце средней школы № 59 на улице Лидской и на ближайших лавочках — два десятка человек. Нет, они не пришли подавать документы на прием детей в школу и не просто так вышли поговорить с соседями. Это независимые наблюдатели.
Всех их не допустили на участки для голосования (в школе сразу четыре участка), так как места есть только для «своих». Наблюдателей от БРСМ, «Белой Руси» и прочих социально-спортивных партий.
Утром 4 августа директор школы вызвала нужных наблюдателей — это учителя той самой школы, а всем прочим запретила вход на территорию, даже в туалет. Но люди не расходятся. Даже в таких условиях они продолжают выполнять свою работу. Хотя считать сложно: при школе работает бассейн, и трудно понять, идет ли человек проголосовать досрочно, или поплавать. Те кто помоложе пытались задавать вопросы, но одни их попросту посылали, другие игнорировали.
Каменная Горка — один из самых густонаселенных микрорайонов Минска. Здесь плотно натыканы многоэтажки, совсем мало зелени, зато много людей. Квартиры в Каменной Горке получали льготники: многодетные семьи, сотрудники государственных органов. Это похоже на город в городе.
Наблюдатели быстро самоорганизовались: составили график дежурств, а к вечеру здесь собираются десятки человек —в качестве поддержки. В первый день председатель лишь одной избирательной комиссий из четырех позволила ознакомиться с протоколом за день. Остальную информацию узнают через избирателей, а директор Наталья Чухманова вызвала на наблюдателей милицию. Силовики выдворили их за пределы здания.
Наталья Чухманова ранее возглавляла управление идеологической работы Советского района Минска, впоследствии была понижена до директора школы
На следующий день активисты снова собрались. Хотя честно признаются, что было страшно. Это не прожженная арестами и сутками партийная оппозиция. Эти люди делают первые шаги в политической жизни, поэтому испытывают столько разочарований и столько в них наива, Так может показаться тем, кто давно «в теме».
Здесь же профсоюзный деятель и активист БНФ Сергей Антусевич. Раньше он жил в Гродно, а теперь переехал в Минск. В политических кампаниях участвует уже более двадцати лет, являлся депутатом местного совета. Говорит, что никогда еще раньше не видел такой активности в людях, как и никогда не видел такого бесцеремонного хамства со стороны представителей комиссий.
«НН» познакомилась с некоторыми наблюдателями, стоящими у стен школы.
Щелчком стал коронавирус
«Мне 45 лет. До 28 лет гуляла, потом рожала детей, потом их растила, потом работала как лошадь, потому что детей у меня четверо. Мы с мужем были индивидуальными предпринимателями, сейчас закрыли всё», — начинает свой рассказ Татьяна Рабцевич.
«В этом году в связи с коронавирусом у меня появилось свободное время. Я читала новости про пандемию, всё отслеживала. Детей не пускала в школу, старшая дочь тоже почти не ходила в колледж. Я стала отслеживать социальные сети, узнала, что такое телеграм. И мне сейчас очень стыдно, что я была настолько глубоко древней: я не знала, что у нас в стране исчез Захаренко.
Потом я уже вспомнила, как в 2010-м подруги звали меня на площадь. У меня были маленькие дети, я была беременна двойней, поэтому ответила «нет». И мне говорили, что из-за таких, как я, у нас в стране всё именно так. И теперь я тоже самое говорю своим знакомым. В этом году я очень плотно во всё включилась. Меня поддерживают друзья, муж, дети.
Щелчком стало отношение нашего правительства к коронавирусу. Что бы у нас ни случилось в стране, мы всегда останемся только сами с собой, никто нам ни в чем не поможет. Конечно, за нас никто не должен ничего делать, но какая-то поддержка от государства должна быть. У нас же 26 лет не было войны, но где золотовалютные запасы?
За кандидатов подписей не собирала, но каждое воскресенье я была на Комаровке на пикете, хотя уже давно за всех подписалась. Каждое воскресенье как «отченаш» там была. И на больших пикетах в поддержку Тихановской была на Бангалоре.
Это большая ошибка власти согнать всех за рамки. На входе увидела трехножную камеру, я с ней поздоровалась. Все лица сняты.
Решила, что стану наблюдателем. Я собрала подписи, почти весь дом наш «за». Вышла на улицу покурить — собрала 20 подписей, это вообще не проблема.
В этой школе учатся мои дети. Я не боюсь. Пусть меня боятся. Мои дети занимаются здесь футболом, если проходят какие-то турниры, то сдают по 150 рублей с каждой команды. Куда идут деньги, непонятно. Очень много поборов: то на одно, то на другое. Однозначно ко мне придут с проверкой, но пусть они так живут, как я живу».
«Я не могу понять, что ими движет»
Этот молодой человек, Алексей Масловский, рассказывает, где работает, но потом все же просит не указывать место работы, а подписать просто «студент». Хотя и переживает, что его могут исключить из вуза.
«Как гражданин Беларуси, всегда интересовался политикой, анализировал ситуации. Я понимал, что здесь у нас все доведено до абсурда. Но надежд на перемены не было, потому что мне казалось, что у нас всё пассивно протекает.
Только в последний момент у меня появилось вдохновение, когда я увидел активность людей. После призыва штаба Тихановской я понял, что надо хотя бы попробовать свои силы в наблюдателях. У координаторов «Честных людей» по Фрунзенскому району я узнал, как это всё происходит.
В вайбер-чате обратился к соседям с просьбой подписаться за меня. На это получил просто шквал сообщений, все были готовы подписаться. Это был вопрос минут тридцати, и только по лестнице приходилось туда-сюда бегать. Я готовился, настраивался, понимал, что многое будет незаконно, ждал разочарований, но когда я пришел сюда и увидел, то был морально уничтожен. Мои негативные ожидания были умножены на сто. Я даже не представлял, что такое возможно. Люди тебе врут, понимают, что врут, но даже не опускают глаза. Смотрят на нас с ухмылкой, мол, дурачки собрались.
Мы пишем жалобы, заявления. Я говорю, мол, в любом случае вам придется ответить. Тогда вижу, что они начинают пугаться, прячут бейджики, не представляются. Они понимают, что нарушают закон, но я не могу понять, что ими движет».
«Я просто хочу видеть, как считаются голоса»
Лицо Александра Кучинского кажется знакомым. Так и есть, раньше встречался с ним на фестивалях домашних пивоваров. Вы бы попробовали его медовуху со смородиной и ананасом! Александр выиграл последний фестиваль, там нужно было сварить пиво в немецком стиле «гозе» — это кисло-соленый сорт. А в повседневной жизни Александр — директор компании, работающей в сфере обеспечения безопасности. На работе взял отпуск, специально чтобы наблюдать за выборами.
«До этого года я был абсолютно аполитичным человеком, тем более у меня за плечами 12 лет опыта работы в органах. Мне захотелось понаблюдать за честными выборами, вот и всё. Я посмотрел много роликов и задумался, правда ли то, что там говорят, действительно ли выборы так проходят, или их фальсифицируют.
Я не собираюсь ни за кого агитировать, мне интересно видеть процесс изнутри. Если у Александра Григорьевича будет 95%, то я не против. Но поставьте наблюдателей и покажите им эти бюллетени.
Меня задела фраза Лидии Ермошиной: «Не лезьте в наш огород». Это был один из ключевых моментов. Чей огород? Я просто хочу видеть, как считаются голоса.
Как можно сидеть дома и слушать, что БТ говорит об одном кандидате? Картина должна быть полной. Я не верю ни в 97%, ни в 3%. Но если граждане Беларуси больше не хотят видеть этого человека своим президентом, то всё должно быть гласно. Не должно быть двойных формулировок, трактовок, этих вил. Почему нам не разрешить находиться возле участка?
Лишние люди? Но все ходят в магазины, и там коронавирус не мешает. Пригласите на честный подсчет голосов хоть одного из независимых наблюдателей. Дайте увидеть эти бюллетени!
Наблюдатели сидят на лавках возле школы, разве это нормально? Я 25-й в списке, я задаю вопрос, сколько ждать? Следующих выборов ждать? В чем проблема — пригласить всех наблюдателей на опечатывание урны? Покажите, что все хорошо. Почему милиция отвозит наблюдателей на какие-то устные допросы?
В 1994 году, кажется, голосовал за Лукашенко, мне родители так посоветовали. Я тогда еще не думал. Какая разница в 18 лет, кто будет президентом — лишь бы войны не было. Когда мама узнала, что я буду наблюдателем, то стала говорить: «Как это так?» А я хочу просто, чтобы все было прозрачно».
«За меня подписывались в доме для сотрудников Следственного комитета»
Оксана Ткачук. Фото из фейсбука.
Оксана Ткачук — известный в Минске психолог. Она также решила стать наблюдателем в этом году, ведет стримы с территории школы.
«У меня возраст, приближающийся к зрелому. Я хочу остаток жизни провести в свободной стране, где смогу развиваться, где мой ребенок сможет развиваться, где у меня есть право голоса, где смогу писать, что хочу. Я не хочу жить в страхе. В первый день выборов вызвали два наряда милиции, нас выдавливали с территории школы. Честно, было страшно. Когда пришла домой, то делала укол от давления. Мы думали, что это «наш» наряд, который мы вызвали в связи с нарушениями, но эту милицию вызвала директор.
Я пошла в наблюдатели по принципу «кто, если не я». У меня очень активная жизненная позиция, а теперь и гражданская. У меня много подписчиков в фейсбуке, я для них своего рода авторитет как психолог. И я не могу этим не воспользоваться, так как знаю, что меня будут многие читать.
За мое выдвижение в наблюдатели подписывались даже жильцы дома, где я купила квартиру. Только потом узнала, что это был дом для сотрудников Следственного комитета. Многие писали мне и в личные, и в вайбер».
***
За пятнадцать минут до официального закрытия участка из школы выходит человек, спрашивая, есть ли еще желающие проголосовать. Все молчат — человек уходит и запирает на ключ дверь. Буквально через пару минут к школе летит молодая женщина, которой — по ней хорошо видно — почему-то очень надо было проголосовать именно сейчас. Она стучится в дверь раз, разворачивается, уходит, возвращается, снова стучится, но ей никто так и не открыл.
Председатели избирательных комиссий молчат, телефоны не снимают. В этот день вообще никто не дал ознакомиться с протоколами, чтобы узнать, сколько же людей официально проголосовало. Минут двадцать наблюдатели еще пытаются добиться цифр, но потом решают уйти, тем более уже и машина милиции рядом.
«Хочется дожить до 9-го еще», — говорит одна из наблюдательниц.
