Найти
06.05.2020 / 17:4311РусŁacБел

«Очки натираем мылом, чтобы не запотевали». Молодой врач в Солигорске добровольно пошел работать в инфекционку

«Завтра у меня вся палата пойдет на выписку. А это пять человек! Я так не радовался с тех пор, когда в 10 лет мне мама принесла килограмм халвы», — писал в твиттере Максим Дризгалович. Врач скорой помощи, он добровольно пошел работать в инфекционное отделение Солигорской районной больницы.

Максиму 27 лет. В прошлом году после окончания Витебского медуниверситета он пришел работать на «скорую» — в реанимационную бригаду. А с 22 апреля перевелся врачом в инфекционное отделение.

Максим (второй справа) с коллегами по «скорой»

«Добровольцы есть из отделений кардиологии, терапии, гастроэнтерологии»

«В больнице спросили меня, могу ли пойти. Я ответил, что да, помогу. Добровольцы находятся потихоньку. Из поликлиники поприходили, из других отделений: кардиологии, терапии, гастроэнтерологии», — делится парень.

Смена врача продолжается 7 часов (если это дежурство на выходных, то 12). Каждый день нужно осмотреть всех пациентов: измерить давление, температуру, сатурацию (насыщение крови кислородом), выслушать жалобы на самочувствие и в зависимости от состояния назначить лабораторные обследования.

«Дополнительное обучение я не проходил. Я врач общей практики, моя квалификация позволяет работать в инфекционном отделении. Конечно, приходится читать протоколы и рекомендации как белорусские, так и зарубежные для того, чтобы быть на волне.

У нас ведется переписка с врачами, которые когда-то поехали в другие страны работать, — обмениваемся опытом. У меня друзья в Англии живут, Германии, Литве. И еще переписываемся с девушкой из Нью-Йорка, которая работает там в реанимации».

По наблюдениям Максима, подход к лечению коронавирусных больных в белорусских больницах ничем не отличается от зарубежного.

«Единственное, например, в США не все могут себе финансово позволить помощь врача. Та девушка из Нью-Йорка помогает еще и в больнице тем, кто не имеет средств на лекарства или живет без страховки. Она считает, что из-за того, что в Беларуси все могут получить лечение бесплатно, эпидемия может остановиться раньше, а в США она будет продолжаться дольше».

В чем видна разница, так это в отношении людей к рекомендациям. В Германии, где друг Максима работает анестезиологом-реаниматологом, население очень ответственное. Если им говорят оставаться дома и носить маски и респираторы, они соблюдают правила.

«А у нас из числа положительных пациентов 90% не носили маски в общественных местах», — замечает парень.

«Подсчитал, что на спецзащиту отдал $250»

Сейчас в Солигорской больнице восемь инфекционных отделений, каждое рассчитано примерно на 30 мест. Создано также отделение для новорожденных, матери которых были инфицированы коронавирусом. Аппарат компьютерной томографии в городе один — он работает под «грязных». Всех остальных возят на КТ в другой город. Результаты мазков на COVID-19 ждут до пяти дней.

Передачи для пациентов передают через специальный бокс и по лифту. Пишут этаж, корпус, палату и фамилию на пакете.

«Когда мы приходим в больницу, то называем свой номер на входе и этаж. Нам измеряют температуру и записывают в журнал. Выдают респиратор. На выходе снова измеряют температуру», — рассказывает Максим.

Средствами индивидуальной защиты больница врачей обеспечивает — в отделении стоит коробка, куда каждый день складывают халаты, маски, противочумные костюмы. Кое-что привозят волонтеры и солигорские предприятия — «Беларуськалий», «Нива».

Часть спецодежды Максим покупал за свои деньги. Подсчитал, что на всё потратил около $250. Самой дорогой была маска на все лицо с фильтрами, обошлась в $125.

«Она защищает от вирусов на 97—98%. Очень удобная — не так запотевает стекло, дышать лучше, — говорит медик. — Очки, которые выдают в больнице, врачи натирают жидким или хозяйственным мылом. Так делают дайверы, чтобы маски меньше запотевали — мы подсмотрели у них».

На ноги врачам предлагают обувать резиновые сапоги или бахилы. Телефоны медики носят в специальных герметичных чехлах, приобретенных за свои средства.

«Очень сложно в костюме реанимировать. Запотевают очки и не видно, куда интубировать. После пяти минут реанимационных мероприятий ты мокрый весь. После физической активности дышать невозможно в респираторе», — делится Максим.

В отделении есть «чистая» и «грязная» зоны. Когда выходишь из «грязной», сбрасываешь костюм, идешь в душ и переодеваешься в свежую одежду. Пить и есть в «грязной» зоне нельзя. В туалет нельзя тоже.

Поэтому Максим старается перед входом в отделение поменьше пить кофе и чая, зато после дежурства за раз выпивает два литра воды! Некоторые медики носят памперсы, чтобы выдерживать смену.

«Неудобно слушать стетоскопом, поскольку ты в капюшоне и в шапочке. Приходится засовывать ткань почти в уши и всем кричать: тихо!» — рассказывает парень о новых реалиях своей практики.

Через четыре часа работы в костюме делают перерыв для отдыха. Нагрузку за смену, проведенную в такой экипировке, Максим сравнивает с походом в горах. За две недели он похудел на два килограмма.

«Самым сложным был первый день»

В отделении Максима в основном легкие и средней степени тяжести, но стабильные пациенты. Если состояние ухудшается, людей переводят в реанимацию или другое отделение. Отдельно лежат те, у кого коронавирус, и те, кто является контактом первого уровня или с пневмонией.

«Самым сложным был первый день, как только открыли отделение. Еще ничего совершенно не знаешь, медсестры твои — тоже. Мне объяснили, как действовать, но ведь не все ты можешь ухватить за один раз. В тот день я настолько устал, что пришел домой, поел и сразу лег спать», — вспоминает Максим.

Возраст пациентов разный. Одному из подопечных 92 года, и он хорошо себя чувствует.

«Есть у меня педиатрический пост.

Из того, что я вижу, — дети легко переносят коронавирус. Быстрее поправляются, всё, как ОРВИ, проходит. Молодежь тоже легко переносит.

Конечно, те, у кого есть хронические заболевания, болеют сложнее. Но они любую болезнь будут переносить сложно», — делится наблюдениями медик.

Среди пациентов много верующих, которые не прислушались к рекомендациям, ходили на службы и не пользовались масками. Это и протестанты (они одни из первых стали попадать в больницу), и православные.

Максим рассказывает о том, как в больнице лечат короновирусных пациентов:

«Противомалярийные препараты назначаются только при тяжелых пневмониях. У меня таких нет в отделении. Остальным в зависимости от симптомов — противовирусные препараты, жаропонижающие, антибиотики. Если нижнедолевые пневмонии, говорим, чтобы лежали на животе. Показываем, как правильно. Это зависит от локализации воспаления, которая была установлена на рентгенографии или КТ».

«Обещали, что врач получит 1500 рублей доплаты»

Добровольцам в инфекционных отделениях выплатят надбавку в размере 200% от оклада (у молодого врача оклад, например, 290 рублей).

«Это наша главврач больницы сказала: всем, кто хочет сам работать, я делаю такой жест, — рассказал Максим. — Обещали также, что врач в инфекционном отделении получит 1500 рублей — это только доплата. Она будет зависеть от того, сколько часов работал, какие пациенты были, насколько тяжелые».

Чтобы отдохнуть от работы, Максим смотрит фильмы и сериалы по вечерам. Никаких лекарств для укрепления иммунитета не принимает.

«Все синтетические витамины приводят к раку прямой кишки. Лучшие витамины — наши фрукты, овощи. Я лимон в чай добавляю, салаты ем. Первое, что нужно сделать, чтобы защитить себя — это отдохнуть, второе — нормально поесть, ну и третье — ходить в магазинах, аптеках в респираторе или маске».

«К родителям не ездил два месяца»

Максим — из семьи медиков. Его бабушка была акушеркой, дед — фельдшером, отец работает врачом общей практики в сельской амбулатории.

Вместе с отцом, тоже врачом

«Всегда в детстве с папой то в больнице были, то ездили кого-нибудь осматривать», — рассказывает Максим. Это и повлияло на его выбор профессии.

Не страшно ли молодому врачу на передовой?

«Нет, уже свыкся. Да и что делать: такая у нас работа, — спокойно отвечает Максим. — Пока еще не пожалел о своем решении. Конечно, я скучаю по «скорой», мне там очень нравилось. Поэтому там дежурства я тоже беру. Пять дней в отделении работаю, а в субботу, например, дежурю на «скорой».

Бывает ли отчаяние? Парень говорит, что среди медиков его нет. Но многие устали, стараются поддерживать друг друга шутками.

Родители Максима живут в деревне в 25 км от Солигорска. Он не приезжал к ним вот уже два месяца.

«Папа и мама всё понимают. Переживают, звонят каждый день. Обмениваемся с ними фотографиями, впечатлениями обо всём».

Медик улыбается: первое, что сделает после эпидемии, — поедет к родителям жарить шашлыки. И наконец, можно будет собраться с друзьями.

Наталия Лубневская, фото из архива героя

Хочешь поделиться важной информацией
анонимно и конфиденциально?

Клас
Панылы сорам
Ха-ха
Ого
Сумна
Абуральна
Чтобы оставить комментарий, пожалуйста, включите JavaScript в настройках вашего браузера
Чтобы воспользоваться календарем, пожалуйста, включите JavaScript в настройках вашего браузера