Кого министр пытается обмануть? Ливянт жестко прошелся по интервью Карпенко «Нашей Ниве»
По просьбе «Нашей Нивы» свои мысли на интервью министра образования Игоря Карпенко написал Евгений Ливянт — репетитор по математике и физике, известный своим неординарным видением проблем белорусского образования.
Читайте: «Мы должны уйти от публичной критики учителя в интернете». Большое интервью с министром Игорем Карпенко, часть 1
Читайте: О белорусском языке, латинке, коммунизме и Лазуткине. Интервью с министром Игорем Карпенко, часть 2
Евгений Ливянт. Фото — Александр Васюкович, «Имена».
«Очень жаль, что в таком гигантском интервью министр не рассказал о сути проблем, а то ли отмахивался, то ли соскакивал с обсуждения серьезных вызовов», - полагает Ливянт.
Дальнейшие его рассуждения мы разбили по блокам.
О заполненности классов и наборе в вузы:
Министр говорит о Каменной Горке, но он просто пытается давать простые ответы на сложные вопросы.
Он разве не знает, что и во многих «старых» районах городов в классах более 30 человек? В том числе в гимназии №8 Витебска, где Карпенко совсем недавно был — там, кроме первой и второй смен, есть даже промежуточная смена.
Да, у нас заканчивается демографическая яма: 10-11 классы еще в ней, но выход уже начался, количество учеников увеличивается.
Например, в этом году школу закончило около 55 тысяч школьников, а в первые классы пошло более 100 тысяч.
И это говорит о том, что вопрос наполненности классов будет вставать все острее. Отметим и еще один аспект: есть школы, которые пользуются огромным спросом у родителей из-за высокого уровня образования.
Берем ведущие школы Минска, скажем, гимназии №1, №29, №50. Там сегодня по 30-35 учеников в классе. Эти школы в старых районах Минска! Но там же, рядом, есть школы, заполненные на 70% — туда родители просто не хотят отдавать своих детей.
И ясно, что надо строить новые школы, но это тоже не единственное решение — за последние лет десять в школах стало на 25% меньше учителей, их не хватает.
А к тому же, где брать не просто учителей, а профессиональных учителей, чтобы школы с ними не стояли пустыми? Это очень трудные вопросы.
Ну и привязка в новом Кодексе об образовании количества класса к площади помещения — дайте не ошибится: я думал, что количество класса, в первую очередь, должно определяться наличием учителей, которые могут, хотят и имеют возможность качественно выполнять свою работу.
Из своего опыта я знаю, что ученики в старших классах различного уровня: от сильных, хорошо подготовленных, до слабых, не умеющих даже складывать дроби. И ты должен работать со всеми одновременно.
Это требует подготовки, знаний и сил.
К тому же, за последние годы дети стали более разнообразными в своих психологических реакциях, а средняя квалификация учителя уменьшилось.
Из моих эмпирических наблюдений: от 20 до 25 человек в классе — нормально, 26-30 человек — приемлемо. Если больше 30, — это уже невозможно качественно работать, дети неконтролируемые. А здесь: «привяжем к площади»!
О наборе в «учительские» и «аграрные» классы:
Я не понимаю, о каких мотивированных выпускниках педклассов идет речь.
Эти выпускники поступают в вуз не сдавая ЦТ — вот и вся их мотивация. Ожидать, что выпускники, которые испугались сдать ЦТ, станут прекрасными учителями, могут, по-моему, только лицемеры или наивные люди.
К тому же, выпускники педклассов не обязаны идти в педагогические вузы, а если пошли — они должны отработать еще 5 лет, поэтому реальное количество таких абитуриентов невелико.
И здесь тоже нет простого решения!
Сегодня престиж профессии катастрофически низкий, я даже не знаю, осталось ли здесь вообще слово «престиж».
Речь не только о зарплате, но и об общем отношении к учителю как к вспомогательному персоналу: в реальности, кроме того, что он проводит уроки, учитель должен выполнять массу несвойственных обязанностей.
Их можно перечислять до бесконечности: они пишут неимоверное количество бумаг, водят детей на какие-то странные мероприятия, организуют и контролируют питание школьников, посещают семьи дома, проверяют пожарные сигнализации, дежурят на перекрестках и на пляжах, чтобы дети не тонули, они должны делать ремонты в кабинетах и обеспечивать подписку на издания, которые подписчики не читают.
Учителя всем должны и должны…
Это все девальвирует в глазах общества, в том числе и самих абитуриентов, и их родителей, значимость профессии.
Почему министр не говорит, что учителей нужно прежде всего освободить от несвойственных обязанностей, чтобы они занимались только преподаванием? Категорически только преподаванием!
А вместо этого безумного документооборота пусть бы педагог даже не только учениками занимался, пусть бы он своей семье это время посвятил.
Вот что дадут прибавления в социальном статусе.
В Казахстане недавно был принят закон «О статусе педагога». В нем предусмотрена серьезная ответственность, в том числе даже очень крупный штраф, за привлечение учителя к выполнению несвойственных ему обязанностей.
А про аграрные классы я скажу так: человек, который не способен при новой системе оценивания сдать ЦТ на 40 баллов не конкурентнен вообще, он никогда не сможет получить высшее образование, даже если его трижды зачислят в вузы без конкурса.
Оговорюсь, что я с большим уважением отношусь к тем, кто работает в сельском хозяйстве.
Это высокопродуктивная и тяжелая работа, где уже давно нужно использовать новые технологии. А для этого у руководителей и инженеров должен быть высокий уровень образования.
А что предлагает министр? Брать в аграрные классы всех желающих, даже тех, кто не способен соответствовать никаким требованиям, а затем принимать их в вуз.
Надо понимать, что такие ученики из аграрных классов ни ему, ни сельскому хозяйству вообще не помогут. Нужно создать условия, чтобы туда пошли способные к обучению молодые люди, а не рассуждать «а давай наберем лишь бы кого, может, из кого-то что-то получится».
О контроле знаний
Те, кто знает, как проводятся «министерские контрольные работы», о которых говорит Карпенко, мягко говоря, скептически отнеслись к этим словам — результаты рисуются, оценки рисуются.
А разговоры о совмещении выпускных и вступительных экзаменов продолжается уже несколько лет, так как, скорее всего, станет известен секрет Полишинеля об уровне знаний выпускников — части из них аттестаты вообще нельзя будет выдавать!
Вот посмотрим на соседей: в Польше и России этот страх преодолели и совместили экзамены.
Например, в Польше в этом году около 25% выпускников не смогли сдать выпускной экзамен — об этом пишут в польских СМИ, люди готовятся дополнительно, проблема признается и решается.
В том числе, мэры Варшавы, Катовице, других городов уже пригласили на работу учителей из Беларуси, Украины и России. Им предложили привлекательные условия работы.
А у нас проблема не признана, поэтому какие там министерские контрольные и о чем они говорят министерству?
Даже в России ввели независимые проверки и спустились с ними уже до 5 класса, не говоря только про 9 и 11.
Это задает какие-то требования к уровню знаний, от чего зависит рейтинг школы и зарплаты учителей, как результат.
А у нас уровень успешности школы ни на что не влияет, реальный уровень не определяется, складывается впечатление, что знания — это не главное, а потому школы — это такая социальная «передержка», как говорят о животных, — пункты временного пребывания детей под контролем взрослых.
И выпускники многих школ не знают совсем ничего, совсем.
Какие-то министерские контрольные не помогут, тут нужна, как говорят, «дорожная карта» реформ с обстоятельным объяснением.
Ведь у тех же эстонцев, поляков, россиян, казахов — целая стратегия на десятки лет. Они не за один день добились своего результата.
И что меня больше всего бесит (я это слово специально подчеркиваю!), что в нашем образовании все говорят и говорят, говорят и говорят, а наши соседи уже делают и делают, делают и делают. Они сначала делают, а потом говорят, а у нас сначала говорят, а потом ничего не делают.
О готовности помогать в аккредитации IT-университета:
Я представляю, что там будет за помощь! Я не вижу причин считать, что Минобразования выпустит из рук монополию на высшее образование, это вопрос их выживаемости — а вдруг все увидят, что можно работать более эффективно?
Я объясню, как у нас сегодня происходит аккредитация школ. Главные критерии, как я говорил выше, — это не качество образования, главное, чтобы было отдельное здание и огражденная территория вокруг него.
Далее в положении прописано количество писсуаров на количество учащихся, количество унитазов, обязательно — горячее питание.
А что даже в частных школах США, Швейцарии или Англии ребенок может прийти на уроки с ланчбоксом, в котором лежит то, что собрала ему мать, — ну так это ж не по-людски, у нас считается, как будто какие-то родители смогут позаботиться о своих детя хуже, чем Министерство образования.
Но безответственные родители, безусловно, есть, вот об их детях и нужно особенно позаботиться.
Я был в лучшей на тот момент (в 2015 году) школе США. Поездку организовывали американцы, из Беларуси было 4 человека, в том числе начальник управления высшего образования Министерства. Так вот, там 9 классы учились на цокольном этаже в музее науки Кливленда, 10-11 — на территории завода Дженерал Электрик, 12 — в здании университета.
И мир не перевернулся от этого, школа — лучшая. А в Беларуси ее бы просто не аккредитовали.
И моя мысль, что не саботировать открытие IT-университета — это пустое обещание, они будут затягивать его аккредитацию на годы.
О количестве тех, кто выезжает учиться за границу
Я ничего не понял из его слов: в 2018-м уехали только 857 человек, а в 2013-м только в Россию 4378? Кого министр пытается обмануть?
Насколько я знаю, из выпускных классов Гродненской и Брестской областей в Польшу выезжает до 40% выпускников.
Конечно, и из Минска отъезд массовый, и из областных центров.
Много уезжают и в Россию, и в Чехию, и в Германию… Откуда вообще у него эти цифры? Я не понимаю, дети что — на учет становятся в Министерстве образования? Поехали и поехали. При этом я уверен, что истинные масштабы выезда в Министерстве образования знают, но не говорят.
О частном образовании
У министра спрашивают, нужно ли его развивать, а он: «Честно, не знаю».
Представьте теперь, что у министра здравоохранения спрашивают, нужно ли нам развивать частную медицину, а тот «Честно, не знаю», или министр сельского хозяйства не интересуется, как там обстоят дела у «Савушкиного».
Частное образование — это не только репетиторы, это не только физика и математика, это и танцы, и музыка, и иностранные языки, и многое другое.
Во всем мире образовательный бизнес растет бешеными темпами.
Какое было первое заявление министра образования Эстонии после озвучивания высокого места страны в PISA? Он сказал, что Эстония будет это использовать, чтобы продавать свое образование и увеличивать экспорт, зарабатывать деньги.
А наш: «Честно, не знаю». А я не знаю, как это комментировать!
О бумагомарательстве
Читаешь Карпенко, и кажется, что речь не о том, что безумный документооборот парализует работу школ, а о том, что эти документы должны готовить директора и завучи?
На мой взгляд, директор и завуч также учителя и должны часть рабочего времени отдавать ученикам и учителям, организовывать и контролировать их работу, по крайней мере, так было в советской школе и, до недавнего времени, в белорусской.
Кстати, я недавно выкладывал фотографию со списком отчетов, которых требуют от учителей. Уже много лет Минобразования кивает на исполкомы, исполкомы — на Минобразования, а учителя продолжают заниматься бумажными глупостями.
Есть же рядом позитивные примеры: я — индивидуальный предприниматель с 2001-го и честно плачу налоги.
С 2001-го количество налоговых инспекторов сокращалось и сокращалось. Как я это понял? Мой инспектор обслуживал сначала два дома, потом четную сторону улицы, потом всю улицу, сейчас район. И это налоги — там важные документы, это деньги. А бумагомарательство даже там сокращается!
Но количество бессмысленного документооборота в образовании — нет!
И понимаете, он бессмысленный, его даже никто не читает. Учителя-то пишут, списывают друг у друга, а его никто не читает!
Доходит до того, что нанимаются специальные люди за счет премиального фонда, или учителя сбрасываются, и когда идет проверка, подчеркну — не финансовая, а проверка этой всей писанины, — люди за деньги составляют эти отчеты (такой своеобразный бумажный аудит). Ситуация абсолютно глупая.
415 тысяч человек занято в образовании, менее 200 тысяч из них — учителя и преподаватели. Кто такие остальные? Никто не понимает, кто это.
Ранее один бухгалтер без компьютера обслуживал более 10 школ и детских садов, а теперь на одну школу — 2-3 бухгалтера.
Что они все там считают? И каждая такая мелкая нерешенная проблема вызывает гигантские последствия.
О реформе ЦТ и вражде с репетиторами
Я читаю очередное озвучивание мантры о какой-то мифической «мировой методике» подсчета баллов ЦТ, но ни одной ссылки на применение в других странах.
Доходит до анекдотов: новый директор РИКЗ говорит журналистам, что методика применяется уже 100 лет. Вы там все с ума посходили? Все современные методики проведения тестирований требуют использование компьютеров, какие сто лет?
Не верю ни одному слову!
Например, в Польше считают так: каждому заданию соответствует заранее известное количество баллов, они суммируются.
В России аналогично с поправкой, что результат пересчитывается в 100 бальную систему. А что произошло у нас?
Объясняю еще раз: у нас отменили зависимость количества баллов от трудности задания. Все задания стоят одинаково — в части А по одному баллу от элементарных до сложных, в части Б — по 2 балла от простых до олимпиадных.
И с методикой подсчета было так, что раньше те, кто не знал и угадывал, набирали не более 12 баллов из 100, а теперь ученики, которые так же угадывают, — от 40 до 50.
Но условия поменялись и для тех, кто хочет набрать большие балы. Для них, почему-то, ситуацию усугубили — теперь каждая ошибка тех, кто приближается к высшим результатам, стоит 4-6 баллов.
И вообще, все последние реформы вредят именно хорошим ученикам. Одна отмена гимназий чего стоит!
Поэтому «мы подняли середняка» — чушь абсолютная. Не середняка подняли, а подняли того, кто вообще ничего не знал.
Такие набирали от 40 до 60 баллов — вот в чем катастрофа! В этом году по 50 баллов понабирали те, кому в школе и 3 балла было бы преступлением ставить.
И при чем тут вообще репетиторы? Карпенко не знает ситуации — с этого года количество работы у нас снова выросло. В нашем центре — на 30%.
И если бы только в нашем, то я бы сказал, что это мы такие гениальные, но нет — коллеги говорят о тех же цифрах прироста.
Есть простая закономерность: каждая очередная нелепая реформа в образовании приводит к увеличению работы у репетиторов.
Чем я это объясняю? Тем, что родители видят, куда катится образование. И что они делают тогда? Идут к частным преподавателям.
Вот Карпенко говорит, что у него со мной нет никакого конфликта.
Может быть, но на странице Минобразования в фейсбуке есть статьи обо мне, полные оскорблений и клеветы, написанные его писарем Лазуткиным.
А со слов работников Минэкономики, условием прихода чиновников Минобразования на круглый стол по проблемам образования было аннулирование моего приглашения.
И так же с телеканалами: БТ, ОНТ, СТВ приглашали меня на ток-шоу, но за два дня извинялись, мол, или Ливянт, или представитель Минобразования. Врёт Карпенко!
Он мне говорит в интервью: «Пусть возьмет и напишет учебник!».
Это примитивный популистский подход. Учебники пишутся не за месяц и не за год и не одним-двумя человеками, а командой специалистов.
Но главное в другом: нельзя написать хороший учебник по плохим несбалансированным программам, которые, к тому же, плохо соотносятся между различными предметами. И еще один очень важный аспект. Учебники должны проходить реальную (подчеркну — реальную) апробацию и рецензирование, а не выпекаться — и сразу на прилавок, как горячие пирожки.
Я скажу больше — репетиторы, в том числе и я, сегодня по нашим учебникам ни физику, ни другие предметы со своими учениками не изучают.
Об «Электронной школе» и электронных журналах
Ответ об электронной школе начну издалека — с обещания ввести электронное зачисление в вузы.
Даже реформу с отменой льгот для детей-сирот и инвалидов провели для этого, ведь никак они в электронное зачисление не вписывались. Где-то с 2008 года обещают это электронное чудо, потом обещания переносили на год, потом еще на год. А где-то с 2014 и обещать перестали.
А что касается школы, то это отдельная песня: сколько уже лет проекту «Электронная школа», сколько государственных денег «освоено», сколько раз продлевали срок реализации, а, по сути, не сделано ничего.
У эстонцев уже лет десять никаких бумаг нет даже в школах на каких-то хуторах, а у нас все: «завтра, завтра». Только если какая-то выставка, то уже что-то показывают, видимо, чтобы не посадили в тюрьму.
И надо понимать, что электронная школа — это не только отмена бумажных дневников и журналов. Это и образовательные программы, и нормальный интернет, а у нас почти весь софт в школах пиратский, и образовательные программы есть только на бумаге. Ну что тут сказать?
