Политолог: Утрата Беларуси станет шоком для российской ментальности
Российская политолог, доктор исторических наук Лилия Шевцова поделилась мыслями о будущем Восточной Европы в беседе с Александром Отрощенковым для reform.by.
— Збигнев Бжезински когда-то сказал, что Россия без Украины не империя, а региональная страна. А без Беларуси?
— Я согласна с Бжезинским. Я практически всё читала, что он написал. Это очень оригинально, это очень интересный ум, это был человек с огромной эмпатией, особенно в отношении украинцев и поляков. Но я не уверена, что я у него нашла что-то интересное о Беларуси.
— Потому что не было.
— Я согласна с ним во многом, но, мне кажется, он умер, но так и не понял, что для россиян Беларусь может оказаться еще более сложным, драматичным и болезненным переживанием, чем Украина. Это правда, что для российской ментальности, в российской публицистической традиции, в экспертизе, политике нет понимания о реальном суверенитете Беларуси. Беларусь странно воспринимается. Мы мало знаем ее, мы мало понимаем ее. И мы мало озабочены суверенитетом этого государства. Мы мало понимаем, что может значить и значит Беларусь для нас. И что может значить Беларусь как независимое государство для того, чтобы мы строили свободное государство. Украина ушла. Это последние вздохи российского агрессивного поведения в отношении Украины. Украину мы потеряли как нацию и как государство. Мы будем им портить кровь долго. Мы будем кровь портить в Крыму, на Донбассе, но мы потеряли ее. Но мы не понимаем, как позиционировать для себя Беларусь. Мы не понимаем, как Беларусь позиционируется по отношению к нам. С одной стороны, Россия для Беларуси явно донор. С другой стороны, Беларусь явно и даже при батьке Лукашенко стала суверенным государством. Беларусь явно манипулирует Россией. Беларусь явно пытается играть свою геополитическую игру между Европой и Россией. И Беларусь явно не готова подставить Путину плечо для того, чтобы Путин забрался на трон Союзного государства. То есть Беларусь для нас tabula rasa. И я не исключаю, что при отсутствии Украины Беларусь действительно станет вызовом, когда она не согласится оставаться «подбрюшьем России», когда она выйдет из этой евразийской общности, перестанет сосать молоко у российской мамки, что она делает сейчас. Это достаточно хитрая и интересная игра Лукашенко.
Что будет тогда с Беларусью? Мы отлично знаем, что Беларусь против наводнения своей территории российскими танками и базами. То есть принципы территориальности, суверенитета и независимости Лукашенко соблюдает. Но вот полный и окончательный уход Белоруссии, извините, Беларуси, в самостоятельное плавание будет шоком для российской элиты, которая к этому состоянию Беларуси не привыкла и не привыкла думать о Беларуси. Это будет реальным шоком. Потому что разрезание пуповины между Россией и Беларусью окончательно лишит Россию идеи панславянской нации. Окончательно заставит пересмотреть идею о великороссах, малороссах, беларусах и так далее — пересмотреть нашу историю. И заставит по-новому смотреть и на соседние государства, и на историю с буферами и сферами влияния. Это будет шок! Будет больно. Но к этому мы должны готовиться.
— Мне сейчас от ваших слов жутковато стало и по спине холодок. Потому что мы имеем некоторое представление о том, как специфически Россия реагирует на свои шоки. Пример Украины слишком близок.
— Я не знаю. Вы задаете вопрос, вызывающий прилив крови. Но я не знаю. И Путин не знает! И логика этой власти не знает, как она поступит. Есть другие способы удушения Беларуси, к которым Кремль прибегал неоднократно: в сырьевом и газовом виде. Есть экономические инструменты давления на Беларусь, если она не найдет способа самосохранения в Европе. Есть более мягкие проявления силы, которая работала и работает в отношениях с Беларусью. Применение танково-силового гамбита было бы самоубийством. Это было бы самоубийством для нынешней российской власти в нынешней ситуации. Это было бы самоубийством. Это противоречит логике выживания. Но как российская элита, российское население и Кремль воспримут уход Беларуси — я не знаю. Но пока это перспектива далекого будущего. Несомненно то, что это будет шок. Мы об этом не думаем. Мы заняты Украиной. Потом Беларусь займет российские телеканалы, да? И начнется другая пропаганда. До этого пока не дошло, но какой будет Россия, когда дойдет, я тоже не знаю.
Я знаю одно: все это большая неопределенность, которая окутывает наши будущие отношения. Но то, что это будет шоком, неприятностью и необходимостью переосмыслить себя и свою историю — это несомненно.
