Крымская журналистка провела в Беларуси неделю и написала свои мысли о стране и людях. Спойлер: «не зашла»

Чистые обочины, выбеленные фасады, аккуратные дворы. Вкусные натуральные продукты. Честные лица людей, у которых есть работа и социал. За всем эти мы ехали в Беларусь — и почти все это увидели. Но чего-то нам не хватило. Чего?

«Хочешь рассказать о Беларуси — вооружись словом «неопределённый»: оно потребуется часто» — эта фраза из новой книги социолога Сергея Борисова как нельзя лучше описывает наши впечатления от нашего зимнего автопробега по республике. Прошел уже месяц, а сформулировать ответ на вопрос «Как вам Беларусь?», так и не удалось. Понравилась? Не понравилась? Наверное, самой точной будет фраза «не зашла».

Никто из нас до этого в Беларуси не был. Чего мы ждали от этой страны?

Конечно, соответствия стереотипам. Дешевизны и качества. Внешней упорядоченности и ухоженности пространства. Камерности и душевности, присущей небольшим странам. Новогоднего настроения, ведь Беларусь — это снег и лес. Еще манила ностальгия: в Севастополе, который живет прошлым, остро чувствуется тоска по утрате советского — того, что определяло быт и внутреннюю жизнь каждого 30 лет назад. Казалось, где-нибудь там, в Минске, все это есть, и мы увидим потерянный рай и почувствуем его именно раем. Но погружение не удалось.

Надо признать, что у нас было очень мало времени — всего неделя. Но за это время мы проехали почти всю республику, от Гомеля до Гродно и обратно в сторону Витебска. И за это время вступить в неформальную коммуникацию с местными жителями нам так и не удалось.

Нет, белорусы не показались нам закрытыми или высокомерными, просто они другие.

Может быть нам повезло, но за все время мы нигде не встретили быдла: даже охранники ночных заведений в небольших городках выглядят и ведут себя интеллигентно. В любом месте, где приходится сталкиваться с обслуживающим персоналом, ты можешь быть уверен, что тебя не обидят, не оскорбят, не заденут намеренно. Но в памяти не остается человека — только функция, и уже через пять минут ты не можешь вспомнить лица того, с кем говорил.

Поначалу это нам импонировало — после месяцев напряженной работы брать интервью у каждого встречного не входило в наши планы. Но позже мы спохватились: нам так и не удалось ничего про белорусов понять.

Поэтому, отринув всякую претензию на глубину и объективность, мы просто расскажем то, что так и не осознали, но вроде бы почувствовали про Беларусь.

***

Первым городом для нас стал Гомель, а первым местом в Гомеле — ж/д вокзал, жуткий в своей гулкой пустоте и неуютности. Темные залы, где почти нет людей и не работает ни одна торговая точка, и распятый ласточкой человек у лестницы, которого обыскивают несколько милиционеров.

Нам никогда не нравились «тоталитарные» ярлыки, которые навешивают на Лукашенко его критики, но этот обыск был первой живой сценой в Беларуси. Потом мы еще пару раз видели, как на улицах кого-то вяжут.

Мы приехали в Гомель в 9 вечера, и по местным меркам это оказалось очень поздним временем: большинство магазинов и офисов закрылись к 20.00. Купить местную сим-карту, продукты, да и просто поесть — это квест. Пока мы искали жилье и по глупости сняли номер в привокзальной гостинице (о нем позже) — большинство общепитов закрылось, а у ночных клубов и караоке не работала кухня. Пришлось довольствоваться найденным в полутора километрах фастфудом.

И вот первое открытие: Беларусь — это совсем не дешево. После деноминации местного рубля цены здесь только кажутся копеечными, на самом деле обед в кафе стоит как в Крыму. А фастфуд — чуть дороже.

После Воронежской области с ее капучино по 70 рублей (2,30 BYN — прим. Ред.) и роллами по сотне (3,28 BYN — прим. Ред.) это было неожиданным. Тем более, что кухня здесь, в том числе национальная, ничем не поражает.

Какого-то особенного белорусского «орднунга» (порядка — прим. Ред.) в Гомеле мы тоже не увидели: на дорогах каша, снег убирают плохо. В 10 вечера всю иллюминацию на улицах отключили, погасли даже новогодние елки. Сам город ухожен — фасады покрашены, минимум рекламы. Наверное, поэтому нам, привыкшим к визуальной агрессии вывесок, город показался однообразным.

Что порадовало и запомнилось — это дворец Румянцевых-Паскевичей и пространства вокруг него. Сам дворец (сейчас музей) был отреставрирован в 2004 году современными материалами и стариной почти не дышит. Но старинный заснеженный парк и набережная реки Сож прекрасны. Никакой застройки и шалманов: простор, свет, много воздуха. То, чего уже почти не осталось в урбанизированной части Крыма.

***

Дорогами Беларуси принято восхищаться, но и тут впечатления у нас остались смешанные. <…> Полотно на белорусских автобанах показалось нам подуставшим — есть и ямы, и трещины, и незачищенные снежные переметы.

В Минск из Гомеля мы ехали по платной трассе (для граждан Таможенного союза проезд на легковушках бесплатный).

Что радует, так это скоростные ограничения: предел для легковушек — 100-120 км/ч, невдалеке от сел и у пешеходных переходов скорость может снижаться до 80. Такие перепады вполне комфортны, в отличие от постоянных знаков «40» на бесплатных кубанских трассах, которые де-факто делают их платными.

***

В Минске мы забронировали квартиру в самом центре, у площади Якуба Коласа, с вполне открыточным видом из окна. И тут мы сделали еще одно туристическое открытие: неконкурентное качество сдаваемого жилья.

Закономерность простая: если это отель, то приличный номер обойдется в 3-7 тыс российских рублей (100—230 BYN — прим. Ред.). Дешевле в гостиницах можно снять только гадюшник — вроде комнаты в привокзальном отеле Гомеля.

Это был истинный «back in USSR»: ободранные, прокуренные обои, облупившая плитка в санузле с потемневшей от времени ванной, провисшие, не закрывающиеся двери, продавленные кровати, выщербленный паркет.

Удивительно, что это вообще кто-то сдает. И снимает. Мы попались — оплатили комнату до заселения: на фото она не казалась такой страшной.

Теперь знаем: в Беларуси можно снимать только квартиры. За 1500-1800 рублей (50—60 BYN — прим. Ред.) можно снять посуточно приличную двухкомнатную в самом центре любого города.

***

Первое, что поразило в Минске — безлюдье. Около 10 вечера на выходе из метро никого. Утром город тоже показался вымершим.

Широкие улицы и площади, в отличие от Гомеля, были чисты, но немного пугали пустотой. К вечеру народ стал стекаться к елкам — на Октябрьской, напротив Дворца Республики, и на Немиге. Рождественские гуляния показались нам непривычными: семьи молча вставали на точку, фотографировались, и степенно перемещались на новую локацию для удачного селфи. И все это — в тишине.

Белорусы вообще нешумные. Мы заметили, что на улицах не принято разговаривать по мобильному телефону (исключение — гарнитура), громко смеяться, привлекать к себе внимание.

В праздники такое поведение кажется излишне зарегулированным. Но нас заверили: «Никакой Северной Кореи в Беларуси нет, просто мы так воспитаны».

Даже курящие компании у дверей ночных клубов выглядят так, будто вышли с лекции по высшей математике.

Чтобы хоть что-то понять про страну, мы отправились в Национальный музей изобразительных искусств. Его старое здание — фактически клон Пушкинского музея в Москве. Но Беларуси как таковой мы там не нашли. Бессмертная русская классика ХVIII—XX века, привезенная из Риги выставка довоенного латвийского плаката с мотивами эстетики Третьего Рейха и белорусские портретисты советских времен, рисовавшие, кажется, лишь унылые лица друг друга.

После российского культа Победы, зная, как сильно прошлась по Беларуси война, мы ожидали, что ее мотив в национальной живописи тоже будет доминировать. Но нет — образов войны здесь было мало. Зато много портретов напыщенных вельмож Великого Княжества Литовского/Речи Посполитой. И циклы современных художников, объясняющих, почему Беларусь — не Россия, и куда ж нам плыть.

От картин творцов белорусского мифа веет Перестройкой: беременные грядущим женщины на фоне развалин замков все той же эпохи Великого Княжества Литовского (их сейчас ударно восстанавливают по всей республике), измученные горем черные старухи на советских могилах без крестов. При этом пейзажей почему-то нет.

В целом Минск не произвел впечатление столицы. Просторный, широкий, основательный, чистый, хорошо подсвеченный, с фундаментальным ядром сталинской архитектуры — но слишком уж малолюдный и сдержанный.

А главное, мы не заметили ничего специфического, такого, что могло бы быть только здесь. Что указывает на то, что это Беларусь? Говор? Его нет, здесь чистый среднерусский язык. Вывески на мове? Они были и в Крыму были, не сделав его Украиной. Драники в меню? Они есть не только здесь. Скромность? Да, пожалуй, скромность.

***

Небольшой город Гродно на берегах Немана был не только финальной точкой нашего автопробега, но и в какой-то мере его целью. Ведь если принять на веру участившиеся месседжи, что современная Беларусь — уже не «русский мир», то где еще искать его литвинскую великокняжескую инаковость и европейский дух, как не на западной границе?

Однако зимний Гродно никакой Европой не пах. Городок оказался удивительно скучным, серым и унылым, а его туристический центр — слишком заметным новоделом.

От Белых Рос до Лососянки: 25 адресов королевского Гродно

Новодел в Беларуси — вообще отдельная тема. В поисках нерусских корней, питающих суверенитет, местные власти обновляют все мало-мальски старинное. С одной стороны, здания выглядят идеально: фасады оштукатурены, покрашены, подсвечены. Подъезды в домах тоже отремонтированы, а все окна заменены на типовые стеклопакеты в деревянных рамах.

Но все это делает новобелорусскую старину безжизненной. В ней нет налета времени, патины. В замке над Неманом на наших глазах лепили карниз то ли из пенопласта, то из пенобетона.

Зато выставка елочек в гродненском парке Жилибера вызвала неподдельно живую эмоцию. Каждое гродненское предприятие нарядило к празднику свою красавицу из подручных материалов. Получилось оригинально и необычно. Надо бы и Крыму такую традицию перенять.

***

<…> Для девушек в Беларуси хорошим считается доход в 500-700 белорусских рублей (15-20 тыс российских), для мужчины — в 700-800. Если оба зарабатывают по 1000 и больше, семья считается зажиточной. Но в массе благополучия по людям не заметно — заметна экономия на всем.

В корзинах у большинства посетителей магазинов — самые простые продукты: хлеб, масло, немного творога. Причем хлеба берут много, а ту же колбасу выбирают придирчиво. Фраза «эту хорошо россияне берут» считается признаком качества.

В наливайках, куда заходит поле трудового дня простой люд, аншлагов тоже нет. Мужчины в темных пиджаках и водолазках — почти забытый у нас советский типаж — берут бутылку водки, пакет сока на троих, изредка котлету, и так сидят. Приподнятости не ощущается.

Позже нам рассказали, что в Беларуси высокая норма накопления: наученные девальвациями семьи стараются откладывать как минимум треть и без того небольшой зарплаты в валюте.

Белорусскую продукцию у нас принято считать априори недорогой, натуральной и качественной. Но из опробованного в самой Беларуси мы смогли бы такое сказать лишь о колбасе и алкоголе (его продают круглосуточно, в том числе на заправках). Трикотаж, текстиль, обувь, мебель — довольно посредственного дизайна и унылых расцветок.

Говорят, хорошие товары идут на экспорт, так как местным они не по карману. Так ли это, мы не знаем, но удивительно, что в стране, которая столько всего производит, так мало мест, где это можно увидеть.

Приходилось делать усилие, чтобы заставить себя зайти в магазин или кафе — так непривлекательны многие из них снаружи. А если голод заставал на трассе — совершенно некуда было свернуть. Снежная пустыня, белое безмолвие, один-два «пит-стопа» (кафешка или крошечный мотельчик у самой трассы) на 200 км — это норма. Чтобы переночевать, надо съехать с автобана в сторону хотя бы метров на пятьсот.

А еще у нас сложилось впечатление, что гедонизм тут как бы презирают, а на праздных россиян смотрят временами с недоумением: «Будний день, а они не на работе». Хотя, возможно, нам показалось, ведь белорусы очень сдержаны.

<…>

***

<…>

Беларусь показалась нам страной, застрявшей в безвременье. Страной, бегущей невероятно длинную дистанцию, которой вроде бы и нет конца, но в каждом шаге есть его предчувствие. Страна, которая, кажется, и сама себя не очень понимает — она оставила у нас больше вопросов, чем ответов.

А значит, есть повод вернуться и снова их себе задать.

0

0

0

0

0

1