Иван Хруцкий: драма, скрытая за слащавыми натюрмортами. Как империя ломала художников
Как империя ломала одного из самых узнаваемых белорусских художников, рассказывает доктор истории Алесь Белый.
Портрет неизвестной с цветами и фруктами. 1838 год. Из коллекции Национального художественного музея Беларуси.
«Портрет неизвестной с цветами и фруктами» Ивана Хруцкого (1810—1884) на территории нескольких соседних кварталов в Минске можно увидеть по крайней мере трижды: собственно оригинал в Национальном художественном музее, репродукцию на стене недавно отремонтированной кондитерской «Лакомка» возле ГУМа — флагманского магазина фабрики «Коммунарка», и, наконец, мураль стрит-арт-художника Мити Писляка на стене дома по улице Карла Маркса, 25. Ту же самую картину можно увидеть на почтовой марке СССР 1983 года, а ее фрагменты — на реверсе серебряной монеты достоинством 20 рублей, выпущенной Нацбанком в 2010-м. Тот же натюрморт украшал купюру достоинством 1000 рублей, изъятой из обращения в связи с деноминацией.
Со времени их создания бесконфликтные, как глянцевые фотообои, натюрморты Хруцкого олицетворяли спокойствие, благополучие и стабильность. Но отвечало ли это настрою художника, когда он работал над своими полотнами?
Брендовый художник
На первый взгляд, Хруцкий в жизни достиг неслыханного успеха. В 1836 году он кончил петербургскую Академию художеств, и вторая половина 1830-х стала для него поистине звездной порой.
Что называется, попал в тему: его натюрморты превосходно соответствовали вкусам, сформированным, с одной стороны — жесткой николаевской цензурой, а с другой — распространившейся модой на атрибуты состоятельной заграничной жизни. Каждый, следуя моде, хотел иметь в интерьере натюрморт или хотя бы пейзаж Хруцкого. Буквально со студенческой скамьи наш земляк стал «брендовым».
Памятная серебряная прямоугольная монета, выпущенная в 2010 году к 200-летию со дня рождения Ивана Хруцкого.
За короткое время Хруцкий обретает популярность и собирает целую коллекцию наград. В 1836-м его удостоили за натюрморты большой серебряной медалью. В 1837-м считавший себя знатоком живописи император Николай I подарил художнику часы на золотой цепочке «как поощрение к дальнейшей работе» за картины, «изображающие детей, торгующих фруктами». Это, без сомнения, резко повысило рейтинг удачливого художника. В следующем году сразу две его работы были удостоены малой золотой медали на годовом собрании Академии художеств: натюрморт «Цветы и плоды» и «Старуха, вяжущая чулок» (пожалуй, один из наиболее талантливых его портретов).
Фрагмент «Портрета неизвестной с цветами и фруктами» на выведенной из обращения белорусской банкноте.
Ну а вершина славы — звание академика живописи, присвоенное 29-летнему (!) мастеру «за отличные труды в портретной, пейзажной и особенно по живописи плодов и овощей».
Возможно, Хруцкому в то время следовало бы завести целую фабрику копиистов, чтобы удовлетворять бездонный, как казалось, спрос на натюрморты и пейзажи, контролировать подмастерьев-«негров», а самому писать исключительно портреты, которые также пользовались огромной популярностью.
Заказывала их публика небедная, влиятельная — из числа министров, сенаторов, академиков, губернаторов…
Учителем Хруцкого в этом жанре был знаменитый английский художник Джордж Доу, автор знаменитой серии портретов героев войны 1812 года.
Репродукция «Портрета неизвестной с цветами и фруктами» в магазине «Лакомка» на проспекте Независимости в Минске.
Современная художественная критика не увидела бы в большинстве его работ особой оригинальности и выдающегося мастерства. Но в те четыре-пять лет он очень хорошо почувствовал то, чего жаждет публика, и старательно «штамповал» все новые и новые натюрморты, за которыми выстроилась длинная очередь заказчиков. Работы Хруцкого дарили столичной публике шаткое ощущение успеха и безопасности.
Между семьей и государством
Однако в душе художника в те годы едва ли было так же спокойно, как на его полотнах.
Пока он учился в столице империи (1827—1836), на родине жить становилось все тяжелее. Сначала неудачное восстание 1831 года. Потом закрытие Виленского университета, подготовка к ликвидации церковной унии…
Отец художника, Томаш Хруцкий, униатский священник из Лепельского уезда, являлся одним из лидеров стихийного и безнадежного движения за сохранение унии.
За эту деятельность в 1836 году его сослали в монастырь и освободили лишь после того, как удалось вытянуть из него покаяние. Однако в 1838 году подпись Томаша Хруцкого фигурирует под прошением 111 священников Белорусской епархии, в очередной раз выражавших верность унии — не только конфессии, но и фактически цивилизационной ориентации. Собрание духовенства и прихожан в Церковлянах Дриссенского уезда (в 1962 г. Дрисса переименована в Верхнедвинск), на котором и было подписано прошение, стало наиболее значимой акцией протеста униатов.
Мураль (настенная графика) во дворе дома по ул. Маркса, 25 в Минске.
Ивану Хруцкому судьбой было отведено место в центре этой общественной драмы. В том же 1838 году он написал два портрета высших униатских иерархов. Престарелого митрополита Иосафата Булгака — набожного, доброжелательного, но и принципиального человека, который отстаивал интересы своей конфессии дипломатично, но твердо. И заместителя, дышащего старику в затылок, — молодого карьериста, целеустремленного, умного и жесткого Иосифа Семашко. Семашко уже тайно пообещал властям ликвидировать нежелательное вероисповедание «изнутри» и методично шел к своей цели.
Портрет Иосафата Булгака. Из коллекции Национального художественного музея Беларуси.
Драматичное противостояние героев этих двух портретов заслуживает хорошего детектива. Хруцкий как никто понимал весь драматизм ситуации, поэтому и портреты получились не рядовыми, а полными скрытого смысла. Почти сразу же после позирования Булгак умирает и Семашко занимает его место — путь к упразднению унии открыт.
Портрет Иосифа Семашко. Источник: delaemvmeste.by
Скромная верность себе
В Полоцке, где прошли школьные годы художника, на униатском соборе 24 февраля 1839 г. митрополит Семашко добивается упразднения унии и перехода униатов в лоно Православной церкви. Отец художника, получив горестное известие, умирает. В марте 1840 года Иван Хруцкий едет на родину улаживать дела семьи, в которой становится старшим.
Предстояло подумать, куда пристроить младших братьев (они впоследствии пойдут по его стопам, поступят в Академию художеств), где поселиться осиротевшей семьи, да и о женитьбе пора подумать. Пишет он в эти годы не очень много, в основном это портреты и значительно реже натюрморты.
В 1844 году художник покупает имение Захарничи недалеко от Полоцка, на живописном озере, и строит там классический усадебный дом. Вынужденную смену вероисповедания художник принял внешне спокойно: протестовать было бессмысленно. Но симпатии, заложенные отцом, продолжают себя проявлять.
Во-первых, 35-летний Хруцкий женится на 23-летней соседке католичке Анне Одровуж-Бубновской, дочери костюшковского офицера. Кстати, на католичке впоследствии женится и его сын Иосиф. Следует отметить, что переход из православия в католицизм в Российской империи был запрещен и уголовно наказуем.
Во-вторых, Хруцкий начинает писать и не совсем обычные для благонадежного российского художника сюжеты: образ небесного патрона Литвы Святого Казимира — по заказу провинциального литовского костела, и наконец, уже без какого бы то ни было заказа, просто для себя, портрет Адама Мицкевича — сразу после смерти поэта от холеры в далеком Стамбуле.
Месть митрополита
Митрополит Семашко, наверное, не без садистских мотивов, в августе 1846-го делает Хруцкому предложение, от которого невозможно отказаться: приглашает в Вильну оформлять загородную архиерейскую резиденцию и домовую церковь при ней.
Резиденцией стал закрытый после 1831 года монастырь тринитариев в Тринополе (сейчас Trinapolis на севере Вильнюса в районе Верки), а церковью — барочный костел.
Гонорар, правда, митрополит предлагает не очень щедрый — тысячу рублей серебром, но предоставляет для жизни свою виленскую квартиру и обеспечивает стол. Работа затягивается, мелочный Семашко требует от художника все новых и новых бонусов, причем значительная часть их — копии классических западноевропейских картин. Заказчик вмешивается и в оригинальные сюжеты, тщательно регламентируя изображения на каждом из полотен: портреты ближайших соратников Семашко, пейзажи Вильны и окрестностей…
Плоды и свеча. Вторая половина 1830-х. Из коллекции Национального художественном музее Беларуси.
Наконец работа были завершена. 1000 рублей за восемь лет оказываются мизерной платой. Но для Хруцкого главное — возможность вернуться в Захарничи. Он становится здесь почти отшельником, никак не комментируя события личной и общественной жизни, не давая повода для доносов и слежки. Живет скромно, пишет мало, все больше для себя: интерьеры усадьбы, семейные портреты…
Так проходит 30 лет. Одна из последних работ — написанный в 1884 году, за год до смерти, автопортрет. Как и во многих портретах Хруцкого, здесь применен прием контрастного освещения, когда свет падает на лицо и правую, «рабочую», руку. Автопортрет демонстрирует достоинство, чувство собственной значимости, но ощущается и какая-то затаенная горечь… Реализовано ли все, о чем мечталось? Стоили ли компромиссы той цены, которая за них заплачена?
Тот самый автопортрет. 1884 год.
Источник: wikimedia.commons
Умер Иван Хруцкий 13 января 1885 года, не дожив две недели до 75-летия. Жена пережила его лишь на несколько лет. После революции потомки успели бежать в Польшу — это спасло им жизнь, Советская власть их бы не пощадила. А живописные Захарничи сначала разграбили, а потом и разрушили. Империя, хотя и в модифицированной форме, отомстила Хруцким.
