Академику Радиму Горецкому — 90: «Моя жизнь прошла под дамокловым мечом. Нас в Беларусь не пускали»
Академику Радиму Гавриловичу Горецкому 7 декабря исполнилось 90 лет. Накануне он дал интервью изданию «Салідарнасць».
У меня все время спрашивают: каковы причины вашего долголетия? Да я сам удивляюсь. У меня дохрена серьезных болезней, от которых уже давно должен был отойти в лучший мир.
***
Уже около 10 лет у меня рак. Врач мне сказал: «Вам так повезло!» Я в недоумении: почему? «У вас самый лучший рак — рак простаты! Он так медленно развивается в старости, что вы умрете от чего-нибудь другого».
***
Первое и самое важное — у меня очень хорошие гены. Отец умер в 88, брат — почти в 85, мать и ее родители — все прожили до 93. Второе — несмотря на болезни, я не обращаю на них внимания. Я веду себя как если бы был здоров, не теряю любви к жизни.
***
В детстве видел, как людей выкапывали из земли. После выхода из тюрьмы отец согласился работать на строительстве Беломорско-Балтийского канала, семья переехала к нему. Жизнь у заключенных была ужасная, часто бывали побеги. Чтобы спрятаться, зарывались в землю. Их искали, бегали с собаками. Достают мужчину из земли — а он уже задохнулся.
***
Мы с братом росли среди урок, но все же стали нормальными людьми. Благодаря родителям, и особенно деду и бабушке по маминой линии — Марии Михайловне и Осипу Ивановичу. В основном они нас воспитывали — отец был то в тюрьме, то в командировках. Если бы не они, мог бы стать и хулиганом, и черт знает кем.
Радим, Лариса, Гавриил, Всеслав Горецкие. Елабуга Татарской АССР, 1954 г.
***
Моя жизнь прошла под дамокловым мечом — я же сын «врага народа». После того как окончил в Москве институт, отец хотел, чтобы я попал на работу в Минск. На его письмо пришел ответ: нет мест. В то время ложь была повсюду. А может и хорошо, что тогда меня не пустили. Забирать-то перестали только после смерти Сталина.
***
Долго не мог устроиться на работу в Геологический институт Академии наук СССР. Повезло, что отец как раз получил орден Трудового Красного Знамени за Цимлянскую ГЭС — о великой стройке коммунизма писали во всех газетах. Как только узнали, сразу же взяли меня на работу.
За издание этой карты Радим Горецкий получил Государственную премию СССР.
***
Когда попал в Париж, был в шоке. Научная конференция проходила во время предвыборной кампании. Де Голлю противостояли коммунисты. По всему городу портреты и плакаты, а на них изображено: звездочка равняется свастике. Значит, коммунизм — то же самое что фашизм. Я думал: как они посмели? Мы же в детстве все время кричали «Да здравствует Сталин!». «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!» Потом только увидел сущность режима.
***
Стараюсь поправлять людей, когда говорят, что в СССР был коммунизм или социализм. В Советском Союзе был большевизм.
***
Насколько дикими мы были по сравнению с западными странами! Даже с ГДР. Моего старшего друга по геологическому институту, который часто ездил в командировки, женщины просили: купи бюстгальтер (у нас паршивые были).
Хлопцы просили: привези презервативов. Там как было? Заходишь в туалет — внутри автомат. Бросаешь центы — выскакивает презерватив. Главное слово советских граждан — дефицит.
Мугоджары (Казахстан), 1971 г.
***
Нас в Беларусь не пускали. Отца реабилитировали в 1958 году, но только спустя десять лет разрешили вернуться. Ему было уже под 70, старый человек, да еще столько пережил — к расстрелу два раза приговаривали.
***
Диктат, ложь, страх — на этом держалась советская и держится сегодняшняя власть.
***
Согласен с Якубом Коласом — если начальство заговорит по-белорусски, то и народ заговорит. Многие без принуждения не могут. Помню, как однажды перед заседанием в Академии наук сверху поступила команда: доклады сделать по-белорусски. И все выступили по-белорусски! Заговорили даже академики, которые раньше в этом замечены не были. Лукашенко — стопроцентно советский человек, поэтому шансов при нем немного. Но ведь он не навечно.
***
Жену люблю. У нее тоже юбилей — 70 лет исполнилось на днях.
Без работы, без науки я не могу. С большим удовольствием хожу на работу — в то самое здание, где почти 20 лет возглавлял Институт геохимии и геофизики (впоследствии, к сожалению, ликвидированный). На входе — памятная доска, посвященная отцу. Всегда здороваюсь как прохожу: прывітанне, тата! Работаю за своим столом над научными программами. И вид из кабинета у меня хороший — гляжу на природу и несмотря ни на что радуюсь жизни.
