Найти
27.04.2018 / 18:076РусŁacБел

Стрельников: Почему «Толерантность» в Купаловском надо смотреть и почему она о белорусах

Такие спектакли, как «Толерантность», обычно не требуют на себя рецензий. Качество комедии не зависит от критиков, за комедии голосуют «ногами» зрители.

Но ряд недавних высказываний Николая Пинигина показал, что он лично относится к Ясмине Реза именно как к программному автору. В частности, пьесу «Арт» называет едва не лучшей в ХХ веке. А пьеса «Бог резни» не просто переименовалась в «Толерантность», но и была прокомментирована в соответствии с актуальной антииммигрантской риторикой, да и вообще не воспринимается режиссером Пинигиным как комедия.

Фото Катерины Карпицкой

Можно только одобрить желание художественного руководителя главного театра страны своим спектаклем присоединиться к мировым актуалиям. Но главный вопрос: причем здесь мы? У нас нет такого большого потока иммигрантов, наши общественные проблемы не ставят под угрозу сам факт существования белорусской культуры. Вроде бы не ставят. Художники тем и полезны для общества, что они как те птицы, что чувствуют землетрясения и извержения вулканов. Кто знает, может, через несколько лет вопросы сохранения своей идентичности станут перед нами острее?

Такая трактовка пьесы, что была написана до начала иммигрантского кризиса в Европе, удивляет только в начале. «Бог резни» была очень одобрена европейской либеральной общественностью, получила много премий. Самый знаменитый в Беларуси британский критик «Гардиан» Майкл Биллингтон жалел во время лондонской премьеры пьесы, что коммерческий успех Ясмины Реза обернулся против нее и не все знают, какой она прирожденный сатирик. Предметом сатиры является лицемерная буржуазная мораль, которая сегодня приобрела облики «политкорректности», «толерантности».

Как утверждает сама автор, толчком для написания пьесы стал реальный случай. Друзья ее сына подрались, и, встретив мать более пострадавшего парня, Реза услышала от нее жалобу, что к ним никто не пришел извиняться. Осуществление этой формальности становится сквозным действием пьесы. Есть стимул для встречи? Болеет ли пострадавший парень? Скорбит ли и сам требует ли извинений? Разбирается ли с этим полиция? Сами герои на протяжении пьесы многократно повторяют, что причины для личной встречи, по сути, нет. Но эту встречу требуют принципы и ценности, которые в итоге доводят до того, что внешне приятные и обаятельные взрослые теряют свой цивилизованный облик и всякую надежду договориться.

Художник Руслан Вашкевич делает прекрасный образ внешней формальной холодной красоты. Простые линии, прозрачность, над сценой два экрана, один транслирует канал новостей со всеми актуальными проблемами, а второй — вид сверху на сцену. Все вроде прозрачное, героям почти некуда от нас скрыться. И в этом есть также образ современной европейскости, где нет возможности скрыть проблемы под ковер. Эмоциональный градус на границе, исполнители вроде бы бросают камни в стеклянном доме, с понятными последствиями.

Вообще не нужно недооценивать сложность текста. С технической стороны такие пьесы, как «Бог резни», требуют от актеров, с одной стороны, высшей концентрации, умения очень быстро и метко реагировать, но при этом оставаться раскованной и свободными. Проблема идейного содержания заключается в том, что правила приличия, принципы и ценности маскируют у героев то, что они очень давно не могут быть вместе, и парадоксально, единственное, что вместе их держит, — это необходимость этого «приличного» разговора, который, напомню, они чуть ли не сами себе придумали.

Интересно, что в одном из своих интервью Ясмина Реза, которая сама является дочерью иммигрантов, высказалась резко против проблемы иностранцев, сделав главный акцент именно на проблеме языка: «Они [молодые иммигранты из окраин Парижа] родились во Франции, но не знают языка как положено. Они сами выбирают путь маргинализации. Этот языковой микс — полуарабский, полуфранцузский — я не понимаю этого». Язык не просто делает возможной коммуникацию, он делает возможной иронию, которая лежит в основе пьес Ясмины Реза, язык делает возможной разговор и отношения по-европейски. В пьесе шутят над западными интеллектуалами, которые умеют говорить, чтобы скрыть свои истинные инстинкты, и эти шутки одобряют сами европейские интеллектуалы, в отличие от многих религиозных деятелей христианства и ислама, что боятся и ненавидят юмор и воспринимают его за оскорбление.

Странным образом в этом мире выглядит финальная сцена спектакля, которая так горячо обсуждается в социальных сетях, которая будто плачевно обнаруживает угрозу арабского нашествия на Европу. А там двое мужчин и две женщины, одетые в арабские костюмы, на арабском языке прилично обсуждают какие-то семейные дела, через каждые пару фраз упоминая Аллаха. Эта сцена не выглядит жесткой, а даже, наоборот, идиллической на фоне непристойного скандала, который только что разыграли две европейские пары.

Мне кажется, именно этот речевой билингвизм и конфликт внешней порядочности с внутренними конфликтами делает этот спектакль таким белорусским. Именно через свою скандальность, непримиримость, но вынужденное сосуществование в диалоге мы остаемся европейцами, а вовсе не по формальным признакам. И бояться нам нужно не иммигрантов, а тех, кто сделает такие разговоры невозможными. Но в первую очередь начнут запрещать спектакли, даже такие «безобидные», которые делает Николай Пинигин.

Алексей Стрельников

Хочешь поделиться важной информацией
анонимно и конфиденциально?

Клас
Панылы сорам
Ха-ха
Ого
Сумна
Абуральна
Чтобы оставить комментарий, пожалуйста, включите JavaScript в настройках вашего браузера
Чтобы воспользоваться календарем, пожалуйста, включите JavaScript в настройках вашего браузера