Как депутаты Лукашенко, Коваленок и Лебедько голосовали за Конституцию?
15 марта 2018 года исполняется 24 года Основному Закону Республики Беларусь. Пишет историк Александр Курьянович.
15 марта 1994 года через несколько минут после принятия Конституции депутат от оппозиции БНФ Сергей Наумчик заявит: такая Конституция — это бомба, которая подорвет общество.
В первой Конституции независимой Беларуси отсутствовал национальный дух, она была обезличенной и могла быть использована во многих республиках бывшего СССР.
Почему разработанный белорусскими парламентариями конституционный продукт оказался низкого качества, а имевшиеся в нем правовые противоречия привели вскоре к острому политическому кризису? Причин тому множество, главная из них носит объективный характер.
Депутаты Верховного Совета Беларуси XII созыва впервые самостоятельно приступали к разработке законопроекта подобного уровня.
Ранее советские парламентарии исполняли только роль статистов, послушно утверждая спущенные «сверху» законопроекты, инициированные государственными и партийными органами. Так было, например, с Конституцией БССР 1978 года. Однако, когда перед депутатами появилась возможность самостоятельного конструирования проекта, они быстро поняли, что это не так просто.
В условиях советской монополии на научную мысль у подавляющего большинства депутатского корпуса не хватало должной подготовки для работы над проектом Конституции. Поэтому депутаты вынуждены были взять за основу Конституцию БССР 1978 года и модернизировать ее.
Вторую причину можно также назвать объективной. Она заключалась в природе самого состава депутатского корпуса Верховного Совета XII созыва. Сформированный в результате относительно свободных выборов, он тем не менее был далек от классического парламента из-за отсутствия сильных партийных фракций или структурированных групп по интересам. Поэтому результаты голосования, в том числе и по проекту Конституции, часто зависели от депутатской дисциплины, которая оставляла желать лучшего.
Трудности конституционного процесса в Беларуси в 1990—1994 годах были обусловлены и противоречиями частного характера.
Можно выделить организационные и юридические противоречия. К организационным противоречиям, безусловно, следует отнести саму Конституционную комиссию из 74 человек. Количество членов было неоправданно завышенным и привело к распылению интеллектуальных сил и профессиональных навыков.
Комиссия, призванная разработать основной документ страны, фактически была лишена контрольных функций и полномочий, чтобы контролировать реализацию одобренных ею же конституционных положений.
Депутаты от БНФ Валентин Голубев, Сергей Наумчик и Юрий Беленький во время августовских событий 1991 года в Минске.
Не был определен и точный срок принятия Конституции. Это способствовало затягиванию рассмотрения проекта Основного Закона.
Работа Конституционной комиссии была стихийной: депутаты, которые не участвовали в предыдущих заседаниях, приходили на следующие и критиковали одобренные ранее конституционные положения.
Дошло до того, что на конечном этапе в доработке Конституции из всего депутатского корпуса участвовали только два парламентария: Валентин Голубев и Николай Толстик. Остальные разработчики были исключительно приглашенными со стороны экспертами.
Юридические противоречия касались текста проекта.
Создатели Конституции слишком много внимания уделяли правам и обязанностям граждан, заимствуя многие нормы из международных документов в области прав человека. При этом законодателей не беспокоило, насколько эффективно эти права могут быть реализованы.
Создатели Конституции законсервировали неэффективное административно-территориальное деление страны. В результате система местного управления и самоуправления осталась такой же, как и в период БССР.
Законодатели отвергли идею формирования Верховного Совета на пропорциональной и профессиональной основе. Закладывалась модель аморфного законодательного и представительного органа.
Раздел конституционного проекта «Президент Республики Беларусь» не гармонизировала с остальными положениями, касающимися системы власти. Например, президент провозглашался главой государства и исполнительной власти, но многие исполнительные функции брал на себя Верховный Совет.
Конституционный проект существенно ослабляло наличие ряда отсылочных норм.
Законодатели считали, что текст Конституции должен быть максимально кратким, а ее принципиальные положения должны быть развиты законами.
Василий Шолодонов — один из «отцов» Конституции независимой Беларуси. Он мечтал написать труд о разработке и принятии Конституции, однако преждевременная трагическая смерть не позволила этого сделать.
В белорусских реалиях это увеличивало вероятность нивелирования положений проекта Основного Закона подзаконными актами и предоставляло широкое поле для вольных толкований.
Например, пункт первый статьи 100 Конституции звучал так: «Президент принимает меры по защите суверенитета, национальной безопасности и территориальной целостности Республики Беларусь, обеспечению политической и экономической стабильности, соблюдению прав и свобод граждан». Однако нигде не объяснялось, какие это меры, каковы условия и необходимость их применения. А именно этот пункт не раз спасал Лукашенко в начале его президентской карьеры.
В решающей ситуации глава белорусского государства до референдума 1996 года всегда апеллировал к этому пункту. Например, в президентском указе об освобождении с должности главного редактора «Народной газеты» Иосифа Середича №113 от 17 марта 1995 г. речь шла про пункт первый. На основании этого же пункта по указа Лукашенко №469 от 14 ноября 1996 года от должности председателя Центральной избирательной комиссии был отстранен Виктор Гончар.
В интервью немецкому изданию Handelsblatt в ноябре 1995 года Лукашенко заявил, что пункт первый сотой статьи Конституции предоставляет ему право на почти неограниченные меры. «Какие это меры?» — задался вопрос президент. И безапелляционно подытожил: «Никто не знает. Какие я пожелаю — такие и будут».
Консервативное парламентское большинство отвергло любые намеки в преамбуле конституционного проекта на преемственность традиций с Великим Княжеством Литовским, Белорусской Народной Республикой.
На фиксации таких преемственностей, например, настаивал известный белорусский правовед Иосиф Юхо, который считал, что упоминание в Конституции Статутов ВКЛ и актов БНР будет иметь большое философское и психологическое значение. Однако такая идея не нашла поддержки у парламентариев.
Так, депутат Лукашенко на заседании Конституционной комиссии 21 мая 1992 года призвал «не распространять» преамбулу, а дать «двумя строчками». Поэтому и появилась в преамбуле пустая фраза: «…Опираясь на многовековую историю развития белорусской государственности».
Конституция была лишена воспитательно-патриотического потенциала.
Все эти трудности и противоречия привели к тому, что конституционный процесс зашел в тупик. Законодателям пришлось прибегнуть к такому сомнительному юридическому приему, как поименное голосование бюллетенями на протяжении нескольких дней по наиболее спорным конституционным положениях (президент, Верховный Совет, местное управление и самоуправление). Такой сценарий был реализован парламентским большинством в конце февраля — начале марта 1994 года.
Так выглядел список депутатов для получения бюллетеней для поименного голосования. Виктор Гончар взял бюллетень в 13:55 24 февраля 1994 года и сдал его через 5 минут. Депутаты от оппозиции БНФ решительно отказались от голосования.
Вопрос, принимать или не принимать Конституцию, никогда не стоял перед депутатом Александром Лукашенко.
Для принятия Конституции парламентского большинства был важен каждый голос. К поименному голосованию удалось привлечь и известного летчика-космонавта Владимира Ковалёнка, который до этого в Верховном Совете отсутствовал почти два года.
Анатолий Лебедько выступил против поименного голосования.
Приведенный здесь перечень противоречий и трудностей в ходе конституционного процесса в Беларуси в 1990—1994 годах далеко не полный. Он должен быть учтен при разработке для современной Беларуси новой Конституции, в которой назрела острая необходимость.
