Анатолий Сидоревич. К 100 летию нашей первой Конституции
БНР была провозглашена независимой 25 марта 1918 года в Третьей Уставной Грамоте. Но несколько раньше наша страна была объявлена Народной Республикой — во 2-й Уставной грамоте к народам Беларуси, которую Исполнительный Комитет Рады Всебелорусского съезда издал 9 марта 1918 года, пишет историк Анатолий Сидоревич.
Левые и правые в белорусском движении
Исторический контекст появления 2-й Уставной Грамоты весьма сложен.
Опубликованная 21 февраля 1-я Уставная Грамота не давала ответа на ряд вопросов: что такое Беларусь, каковы ее границы, какой ее государственный и политический строй, каков ее правовой статус: остается ли она в составе России или уже становится самостоятельной, субъектом международного права?
Остается лишь гадать: то ли авторы 1-й Уставной грамоты допустили ошибку, то ли им не хватило смелости провозгласить уже 21 февраля независимость Беларуси. Тогда бы наша страна, наверное, была бы признана как минимум Германией и, возможно, ее сателлитами. Признали же они Украину. Но так можно рассуждать с высоты более позднего времени, когда уже стал ясен весь геополитический расклад начала 1918-го. «Вернувшись», вжившись в ситуацию того времени, мы вынуждены признать, что белорусская политическая элита, прежде всего Белорусская Социалистическая Грамада, еще не была готова к такому шагу. Отдельные личности были готовы, но партия в целом — нет.
К тому же в партии одновременно происходили и центростремительные и отцентробежные процессы.
Одни социалисты (Александр Червяков, Иосиф Лагун и другие), стояли на национальных позициях, но разделяя большевистскую социальную и политическую программу, еще начиная с осени 1917-го начали создавать Белорусскую социал-демократическую рабочую партию. Постепенно члены этой партии вольются в Российскую коммунистическую партию большевиков и в апреле 1918-го начнут создавать белорусские секции РКП(б).
Другие же социалисты, также стоявшие на белорусских позициях и не разделявшие большевистский подход к социальным и политическим вопросам, все же исповедовали, как например Полута Бодунова, раннемарксистский тезис «сперва социальное, а потом национальное».
И, наконец, третье направление, стоявшее на национальных позициях, признавало позднемарксистское учение, выработанное Фридрихом Энгельсом: без национального не может быть освобождения социального; интернационализм возможен между самостоятельными нациями. Антон Луцкевич назвал следующих деятелей этого направления: Сымон Рак-Михайловский, Аркадий Смолич, Язэп Лёсик, Александр Прушинский (Алесь Гарун) и другие. Это социал-демократы, марксисты.
Необходимо было, чтобы два этих течения в одной партии договорились.
А что белорусские правые? Они во главе с Романом Скирмунтом 25 февраля создали Минское белорусское представительство (иначе Белорусское народное представительство). В том представительстве объединились и поправевшие члены БСГ (Александр Власов), и будущие мученики, каковыми стали священники Винцент Годлевский, Лавр Васюкович и Стефан Кульчицкий, и личности мало симпатичные, как Павел Алексюк и Ромуальд Земкевич.
Они выступали за культуру и самобытность белорусского народа и даже рассуждали о независимости нашей страны. Одно им мешало: в социально радикализированной среде их политические и социально-экономические идеи были мало востребованными.
К тому же почти все они не являлись участниками Всебелорусского съезда, а те, кто являлся, как к примеру Алексюк, не попали в Раду Съезда. Поэтому основной груз борьбы за Беларусь ложился на плечи социалистов, на членов Рады Всебелорусского съезда, ее Исполнительного Комитета. (Когда 21 февраля 26-летний Язэп Воронко возглавил Народный Секретариат Беларуси, во главе Исполнительного Комитета стал 22-летний социалист-революционер Томаш Гриб.
Намеренно обращаю внимание на то, что отцами-основателями БНР были еще совсем молодые люди.
Мои возражения Игорю Марзалюку
В январской этого года дискуссии за круглым столом в редакции газеты «Звязда» доктор Игорь Марзалюк заявил, что «нельзя считать создателей БНР правопреемниками идей 1-го Всебелорусского съезда», так как делегаты 1) признали советскую власть, 2) признали центральное (большевитско- левоэсеровское) правительство во главе с Лениным и 3) выступали за государственную связь Беларуси с Российской демократической республикой.
Что ж, будем опровергать доктора Марзалюка по пунктам.
1. Что такое советы в понимании большевиков? Это органы диктатуры пролетариата. Какая же диктатура пролетариата в крестьянской стране? Даже сами большевики шутили, что диктатура пролетариата является на самом деле диктатурой секретариата (Центрального Комитета большевистской партии). Все решения советов готовятся в партийных комитетах, а депутаты только голосуют за них.
В понимании же социалистических партий совет/рада — это орган, в котором избранные рабочим людом депутаты советуются/раяцца.
Даже левые эсеры, вступавшие в коалицию с большевиками, устами Бориса Камкова заявили, что в стране должна быть не диктатура пролетариата, а диктатура демократии. Такое понимание советов разделяли и члены БСГ и социалисты-революционеры — участники Всебелорусского съезда. На это отличие большевиков от остальных социалистов не обращали внимания своих студентов советские преподаватели истории, но современным-то преподавателям следовало бы обращать.
2. На что еще не обращают внимание своих учеников преподаватели, так это на то, что созданное в октябре 1917-го правительство России было временным — «до созыва Учредительного Собрания», как записано в декрете II Всероссийского съезда Советов.
Участники Всебелорусского съезда (и члены БСГ, и члены Партии социалистов-революционеров) признавали правительство во главе с Лениным до тех пор, пока оно не разогнало Всероссийское Учредительное собрание и не расстреляло демонстрантов, вышедших поддержать народных избранников.
С этого момента большевики стали узурпаторами. Здесь, правда, сделаем оговорочку: уже после разгона Всебелорусского съезда слышались голоса, особенно из эсеровских рядов, что с большевиками надо бороться с оружием. Говоря словами Карла Маркса, оружие критики заменить критикой посредством оружия.
После того, как Ленин на III Всероссийском съезде Советов, излагая большевистское понимание демократии, оправдал эти разгоны и назвал социалистов — поборников демократии — предателями «подлинного социализма», пропасть между его партией и остальными социалистами только расширилась и углубилась.
3. Да, участники Всебелорусского съезда высказались за государственную связь Беларуси с Российской демократической и — добавлю — федеративной республикой. Ключевое слово здесь — «демократической». Когда открылось Всероссийское Учредительное Собрание, слово взял Яков Свердлов и предложил депутатам принять Декларацию прав трудового и эксплуатируемого народа.
Большевики требовали от депутатов одобрить их политику. И доктор Марзалюк, читая этот документ, мог бы увидеть, что в нем ничего не сказано о неприкосновенности личности, жилища и имущества, о тайне переписки, о свободе слова, о праве на ассоциации и тому подобных «буржуазных» правах и свободах.
Зато провозглашалось, что советская власть, твердо пойдет по пути «до полной победы международного рабочего восстания против ига капитала» («Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем»). Естественно, что социалисты-революционеры и представители других социалистических партий, которые имели значительное большинство мандатов, не поддержали бы большевистскую модель государственного, политического и общественного строя.
Разгоном Учредительного Собрания на пути демократического развития России был поставлен настоящий блокпост. Могли ли хотеть единства с такой Россией члены Рады Всебелорусского съезда? Вопрос риторический.
Даже немецкая коммунистка Роза Люксембург в своей «Рукописи о русской революции» выступила оппоненткой большевиков. Об отношении к большевикам «марксистского папы» Карла Каутского и отца русской социал-демократии Георгия Плеханова доктор Марзалюк, надеюсь, знает. Так разве может удивлять то, что ничего общего с большевистской Россией не желали иметь белорусские социалисты?
Преемником идей Всебелорусского съезда доктор Марзалюк называет Белорусский национальный комиссариат, который действовал сначала в Петрограде, а потом в Москве. Не знаю, читал ли доктор Марзалюк статью о Белнацкоме своего коллеги Григория Лазько. А доктор Лазько показал, что большевики и этот орган не считали полностью «своим». Не с Белнацкомом Москва решала вопрос об образовании ССРБ, а с Белорусскими секциями РКП(б), которые провели свою конференцию в декабре 1918-го. В Центральном Бюро этих секций мы видим бывших председателей БСГ (Дмитрия Жилуновича да Язэпа Дылу) и бывших членов этой партии Иосифа Нетецкого и Александра Червякова. О роли секций в свое время специально написал статью Жилунович. И за это ему нагорело. Так что же, вопрошал один большевистский автор, БССР не существовало бы, если б не белорусские секции? Впрочем, к этому вопросу следует вернуться накануне 100-летия образования БССР.
Еще раз о контексте
Таким образом, опыт сосуществования с большевиками, разгон Всебелорусского съезда и Всероссийского Учредительного Собрания, большевистские методы управления политической и общественной жизнью и национальная политика (особенно осевших в Смоленске Мясникова и Кнорина) все более отворачивали белорусских социалистов от желания жить в одном государстве с Россией.
Однако в начале марта 1918 года среди белорусских социалистов, стоящих на национальной почве и не разделявших большевистского подхода к решению многих вопросов, еще не было единства в отношении того, нужно ли провозглашать Беларусь независимым государством.
Как можно думать, большевики не исключали, что рано или поздно вслед за Украиной и Литвой о своей самостоятельности могут заявить другие бывшие владения Российской империи — Беларусь, Латвия, Эстония. То, что Германия признала Украину, не могло не встревожить большевиков. Вернувшись за стол переговоров в Бресте, они добились от Германии обещания, что она не признает образованные после подписания мирного соглашения новые государства.
Подписанный 3 марта мирный договор Германии и ее союзников с Россией тоже следует принимать во внимание, рассуждая об истории провозглашения Белорусской Народной Республики.
И то, что 25 марта, как мы читаем в протоколе Минской городской думы, немцы выгнали Народный Секретариат из его помещения (губернаторского дома), также не надо забывать.
Акт 9 марта
2-ю Уставную Грамоту, изданную Исполнительным Комитетом Рады Всебелорусского Съезда, следует рассматривать как очередной этап белорусской национальной революции.
Хочется особо обратить внимание на написанное в преамбуле. Читаем: «После трех с половиной веков и неволи снова на весь мир говорит белорусский народ о том, что он живет и будет жить». Союз «и» между словами «веков» и «неволе», наверное, опечатка. А вот слова о 350 годах неволи заставляют заняться летоисчислением.
Если из числа 1918 вычесть 350, получится 1568. Значит, отцы БНР считали неволей для нашего народа и жизнь под властью царей, и жизнь в Речи Посполитой, государстве, возникшем в 1569 году при сохранении довольно широкой автономии ВКЛ. Это надо иметь в виду, когда мы рассуждаем о сильных антипольских настроениях в нашем освободительном движении.
Кто был автором 2-й Уставной Грамоты, кто подписал ее? К сожалению, в литературе упоминания об авторстве мне не встречались. Не видел я и машинопись Грамоты. Что касается подписей, то известно, что после образования Народного Секретариата Иосиф Воронко уступил место председателя в Исполнительном Комитете Рады Всебелорусского съезда Томашу Грибу. Значит, его подпись под Грамотой должна была стоять. Чья-то еще? Воронко? Костевича?
2-я Уставная Грамота — это набросок нашей конституции, так как в ней содержится утверждение «о государственном устройстве Беларуси о правах и свободах ее граждан и народов».
В Грамоте содержится ответ на вопрос: что такое Беларусь. Это государство «в пределах расселения и численного преимущества белорусского народа». В этих пределах и была провозглашена Белорусская Народная Республика.
Основные законы БНР надлежало утвердить Учредительному Сойму, который предполагалось избрать на основе всеобщего равного прямого пропорционального избирательного права тайным голосованием. Избирательным правом наделялись женщины и мужчины всех национальностей и вероисповеданий.
До формирования Учредительного Сойма законодательная власть передавалась Раде Всебелорусского съезда. При этом Раду, как и было решено еще в декабре 1917-го на собрании в депо Либаво-Роменской железной дороги, надлежало пополнить представителями других, помимо белорусского, народов. И в ее состав будут кооптированы евреи, литовцы, поляки, русские, украинцы. Естественно, преимущественно социалисты.
Исполнительная и административная власть передавались Народному Секретариату, который был подотчетен Раде. Таким образом, в БНР предполагалось осуществить разделение властей.
А потом перечислялись права и свободы граждан: неприкосновенность личности и помещения (жилища), свобода слова, печати, собраний, забастовок,, безусловная свобода совести — короче все то, чего не было в большевистской декларации прав трудового и эксплуатируемого народа.
Всем народам в БНР гарантировалось право на национально-персональную автономию. Провозглашалось равенство языков. Здесь позволим себе одно замечание.
Принцип равенства четырех языков (белорусского, идиша, литовского и польского) впервые был учрежден фельдмаршалом Паулем фон Гинденбургом в конце 1915 года на просторах Обер-Оста — поднемецкой территории Беларуси и Литвы.
Схожий принцип продержится в Беларуси до 1937 года — до принятия «сталинской» конституции БССР.
По той причине, что Грамоту составляли социалисты, право частной собственности на землю упразднялось. Предполагалось без выкупа передать землю тем, кто на ней работает. Также упразднялось право частной собственности на леса, озера и недра земли. Не упомянуты реки. Но нет сомнения, что и они не могли быть чьей-то частной собственностью. В духе социалистической программы вводился 8-часовой рабочий день.
Резонанс и вопрос без ответа
2-я Уставная Грамота была на «ура» воспринята всеми социалистическими партиями, действовавшими в то время на неподсоветской территории Беларуси. Сдержаннее всего к ней отнеслись правые. Их не устраивали социальные положения Грамоты. И немцев тоже. Этим многие и объясняют сдержанное отношение немцев к БНР.
Хотя Беларусь и была провозглашена государством, народной республикой, без ответа оставался существенный вопрос: какой статус этого государственного образования? Оно по-прежнему в составе России, но как автономная ее часть, или уже самостоятельная?
Тем временем в Вильне
После Брестского мира стали возможны контакты Вильны и Минска. В Вильне с января 1918-го действовала Белорусская Рада во главе с Антоном Луцкевичем.
18 февраля, еще до образования Народного Секретариата Беларуси, Рада приняла резолюцию, в которой государственные связи Беларуси с Россией были объявлены расторгнутыми.
Правда, Рада и прежде всего братья Луцкевичи еще надеялись восстановить в новых условиях белорусско-литовское государство. При этом они руководствовались чисто практическим соображением: чтобы Беларусь успешно развивалась, ей нужен выход к морю, а такой выход могла обеспечить государственная общность с Литвой.
У литовцев же, которые 16 февраля второй раз провозгласили восстановление своей государственности, были на этот счет свои виды. Луцкевичам, которые давно лишились идеи государственного единства Беларуси с Польшей и Россией, надо было еще немного — а точнее две недели — подождать, чтобы окончательно избавиться от идеи государственной общности с Литвой и вернуться к сформулированной еще в 1903 году, в первой программе Белорусской Социалистической Громады, идее о независимой Беларуси.
