«Был бы у нас миллион Франаков — и нам бы завидовала Америка»
Пишет Дмитрий Дашкевич.
Такие страсти накалились после статьи в «Нашей Ниве» о детях оппозиционеров, что я удивился. Я еще раз удивился тому, какие все воинственные там, где надо подумать, но рассудительные там, где надо повоевать. «Наша Нива» подняла очень важную тему, о которой надо бы размышлять, а не бросаться оскорблениями или даже угрозами.
В свое время, когда началась «Программа Кастуся Калиновского», это была немыслимая поддержка молодежным активистам. Я помню, как до 2006 года активистов демократического движения отчисляли из учебных заведений даже за наклейку, но после старта «Калиновского» тогдашний министр образования собрал ректоров вузов и дал указание успокоиться. Потом молодофронтовцев уже не отчисляли из вузов даже после отсиженных суток. И если сейчас мы сталкиваемся с ситуациями отчисленных «за политику» активистов, то это случаи единичные, а не массовые. Поэтому польза от «Программы Калиновского» большая — это сегодня страховка каждого активиста демократического движения от отчисления. И если такое отчисление случается, страховка срабатывает.
Остались ли в других странах, получив там образование, белорусы, или не остались — не самое важное. Важнее то, живут ли Беларусью белорусы. Скорина, которого здесь рьяно приводили как пример эмигранта, поехал получать образование и жил целью помочь своим земляк и возвысить свое Отечество. Можно ли то же сказать о десятках тысяч эмигрантов из Беларуси? Только о единицах.
Бывший молодофронтовец Григорий Астапеня, который живет и учится в Польше, делает для Беларуси в сто раз больше, чем те многие тысячи, которые теперь в Беларуси, и на этом всё. Наверное, десятки или сотни «калиновцев» вернулись, но тихо сидят на своих пятых точках. Что хуже? Поэтому нашенивская тема была не о том, кто где учится, но о том, почему пассионарии становятся пассивными, а патриоты — космополитами, почему детям борцов фиолетова борьба их родителей. И на эти темы нужно рассуждать, а не ссориться.
Мой ответ не нов: люди не верят в свои перспективы здесь, потому что не верят в перспективы Беларуси. Поэтому активист, который вчера нес первым флаг на митинге, сегодня тихо работает на своей работе и носа старается не высовывать. Поэтому студент, который вчера боролся за самоуправление, сегодня сидит в польском пабе и потягивает коктейльчик. Первый разговаривает по-русски, другой по-польски — и всё у них хорошо. В чем разница между тем, кто уехал, и тем, кто остался? Разницы никакой, но есть то, что их объединяет — они не верят в свою перспективу здесь и в перспективу самой Беларуси.
Я рассуждаю сам с собой: почему я еще не только здесь, но как-то, вроде бы, пытаюсь рыпаться? Потому что однажды я попытался взглянуть Божьими глазами на Беларусь. Однажды я понял, что идеалы свободы и справедливости — это, прежде всего, не мои идеалы, это идеалы Иисуса Христа. Независимая и белорусскоязычная Беларусь — это не мой план и не план оппозиции, это план Божий. И после того как я так посмотрел, я понял, что не я первый борец за свободу и мову, но сам Бог. Бог дал всем свободу и Он первый за нее будет воевать, Бог дал нашему народу мову и Он первый заинтересован в том, чтобы мова процветала. Пусть бы кто-нибудь тоже понял это. Тогда ты никогда не уедешь и никогда не опустишь руки. Все что тебе нужно — быть верным в том малом, что сегодня дает тебе Бог.
Ты выступаешь за развитие белорусского языка, а в магазине говоришь «Спасибо — до свидания». Ты борешься за перемены в Беларуси, а детям твоим начхать на твою борьбу. Представьте, если бы каждый активист Народного Фронта 90-х вложил свои идеалы в сына так, как это сделал Винцук Вечёрко. Был бы у нас миллион Франаков и нам бы завидовала Америка. Но Франаков у нас пару штук и некоторые начинают уже даже Зимбабве завидовать.
Веруя в перспективу Беларуси, вот что важно — быть сейчас верными в малом, так как это малое есть сегодня нашим самым большим. Разговаривайте на родном языке, бегайте за родными детьми, а не за (евро)чиновниками — и будет завтра Беларусь.
