Еврокоммунизм после Чернобыля: немецкое радио пишет о Пинске
Штефан Мэй (Stefan May) на «Deutschlandfunk» пишет о Пинске. Его статью, которая называется «Скромное спокойствие», написанную неординарно и дискуссионно, анализирует историк Антон Левицкий.
Пинск. Фото: Виктор Драчев, ТАСС.
С одной стороны, немецкий обозреватель неизбежно излагает те стереотипы, с которыми Беларусь ассоциируется на Западе. С другой стороны, старается уравновесить их своими непосредственными наблюдениями. С результатом не всегда можно согласиться: часто эта небольшая статья до боли напоминает белорусское БТ в его лучшие времена.
Стремясь разрушить господствующие стереотипы о мрачной, обращенной в прошлое диктатуре, Мэй не жалеет положительных оценок. Может, поэтому немного невпопад, выглядит большое внимание к Чернобылю: обозреватель рекомендует не приобретать продукты, которым крестьяне торгуют у входа на местный рынок. И все же в Пинске, отмечает журналист, Чернобыль никак не ощущается — есть даже пляж на реке.
Еще один момент, выпадающий из общего позитивного послания, связан с выборами. Мэй не стал игнорировать диктатуру совсем, он упоминает, что выборы воспринимаются белорусами как фарс, поэтому по советской традиции избирателей привлекают на участки зрелищами и гастрономией. Так, в Пинске избирательная комиссия размещается в музыкальной школе — и учащиеся обязательно демонстрируют свое мастерство в дни голосования.
В остальном же Беларусь — скромная, но вполне достойная страна. В какой-то степени — страна контрастов. С одной стороны, «если бы коммунизм выжил и модернизировался, он выглядел бы сегодня, пожалуй, так, как Беларусь». Белорусы не отвернулись от коммунизма, замечает немец: здесь остались памятники Ленину и КГБ. Вместе с тем Беларусь опровергает негативные клише о бывшем соцблоке: здесь нет покосившихся фонарных столбов, в магазинах можно приобрести всё, поезда ходят по расписанию и на дорогах нет выбоин.
Вообще, «Минск, столицу Беларуси, нельзя сравнить ни с каким другим крупным городом бывшего Восточного блока. Намного больше он напоминает скандинавские города». Кроме того, все чисто и ухоженно. «Белорусов вообще называют прусами Востока (die Preussen des Ostens)», — несколько шокирует автор.
С этим соглашается егио знакомая, полька Эльжбета Цесельска (Ciesielska). Она также перед проездом в Пинск ожидала увидеть отсталую страну с грубыми людьми и без доступа в интернет. Реальность полностью опровергла эти ожидания: многие вещи и явления показались ей узнаваемыми из жизни на родине.
Так Мэй переходит к своим заключеніям. «Ни европейцы, ни россияне», аттестует он белорусов и рассказывает о волне интереса к белорусскому языку и культуре после 2014 года. «В обиходе известен даже призыв: учите белорусский, иначе вас придут освобождать российские танки». Несмотря на свои особенности, например православие, Пинск «ни в коем случае не экзотика, благодаря своему уютному спокойствию он вполне достоин путешествию туда».
В статье много цитируется Рышард Капустинский. Через его книгу «Империя» Мэй показывает польское прошлое города, обстоятельства сентябрьских событий 1939 году (в Пинске был взорван кафедральный костел) и, таким образом, делает небольшой экскурс в историю Беларуси.
Небольшая статья вызывает интерес именно благодаря этой сознательной попытке избежать экзотизации, в ключе которой Беларусь нередко воспринимают иностранцы. Он показывает издержки такого подхода. Наблюдения Мэя часто превращаются в сладенькую пастораль, в стиле и журналистики районок. Не только грандиозные проблемы белорусской провинции, но и возможные достижения (бизнес, активность местных активистов) остаются за кадром.
И, возможно, это не случайно. В последнее время Беларусь стала довольно регулярной темой влиятельных западных медиа («Макей в Financial Times»). В этой связи редкостно оригинальная лесть (Беларусь — самая большая страна Европы без выхода к морю, а по-немецки это звучит коротко и точно: das grösste Binnenland Europas, — Мэй не забывает упомянуть и этот факт) и однозначно пропагандистские штампы (90-е как «горячая либерально-экономическая интерлюдия») обнаруживают свою четкую логику.
