«Ни оружия, ни боеприпасов»: как арестовывали отца белорусской государственности
23 марта исполняется 75 лет со дня смерти Антона Луцкевича. Человека, благодаря которому мы живем сегодня в независимом государстве.
Он умер в 1942-м в гулаговском пересыльном пункте Аткарск в Саратовской области России.
Если в Беларуси когда-нибудь появятся банкноты с изображениями исторических деятелей, то на одной из купюр наверняка будет портрет Антона Луцкевича. Может, даже на самой ходовой, типа $1 с Вашингтоном, первым президентом США. А может, на самом солидной в денежной системе, как $100 с Франклином, чья подпись стоит под Декларацией независимости и американской Конституцией.
Антон Луцкевич был именно «отцом белорусской государственности». Без него белорусы могли остаться племенем на картах Ефима Карского.
Превращение белорусов из этнической общности в модерную политическую нацию — заслуга Луцкевича и его единомышленников.
Их усилиями на социальном и национальном подъеме начала ХХ века возникла первая наша политическая партия — Белорусская Социалистическая Грамада. При ней, после того как царизм начал либерализацию, образовалось первое белорусскоязычное СМИ — легальная газета «Наша Ніва», ставшая центром нациообразующих процессов. А из нашенивского круга выросли политики, ученые, преподаватели, классики литературы. Свершением чаяний, результатом деятельности того поколения стала ночь с 24 на 25 марта 1918 года, когда в Минске была провозглашена независимость Белорусской Народной Республики.
Малоизвестный факт: автором текста III Уставной грамоты являлся Антон Луцкевич.
Хотя подписи его под документом нет. Он не гнался за должностями и постами.
Да и отцов-основателей Белорусской советской социалистической республики не привезли нам в опломбированном вагоне. Поверив большевикам, БССР создавали люди того же нашенивского призыва — Жилунович, Червяков, Шантыр…
Еще вопрос: дали бы в Москве согласие на БССР, если бы не видели угрозы потерять контроль над белорусскими территориями, на которых происходило становление БНР?
И не лучше ли бы были стартовые позиции у белорусов в 1991-м, если бы удалось, как литовцам и латышам, вырвать тогда независимость на межвоенное двадцатилетие…
Но эти вопросы уже не к Антону. Зерно, брошенное им в пашню, укрывали от морозов другие. А ему следует отдать должное за все те преимущества, которые имеем благодаря белорусской независимости.
* * *
Предлагаем сегодня текст историка Анатолия Сидоревича:
Луцкевич на допросах
Большевики арестовывали Антона Луцкевича дважды.
Первый раз он попал в руки карательных органов при «первых советах», в июле 1920 г. Дело особого отдела ВЧК 4-й армии по обвинению в контрреволюции Луцкевича Антона хранится в Особом архиве Литвы.
20 июля 1920 года с заявлением в ЧК обратилась врач Абрамович (Софья Абрамович, жена Луцкевича, беременная в то время их первым сыном). Она сообщала, что 19 июля ее муж был задержан на улице, просила выяснить причины задержания и освободить, поскольку он болен туберкулезом, о чем Софья свидетельствовала как врач.
Обыск на квартире Луцкевича проводил чекист А.Корф. Контрреволюции не выявил — ни оружия, ни боеприпасов, ни антисоветских материалов.
Но Луцкевича оставили под стражей на Лукишках, завели дело № 74 и стали допрашивать. Следователь Гуревич приказал заключенному описать свою жизнь с 1917 г. и до ареста. Поскольку Луцкевич признался, что принадлежит к Белорусской социал-демократической партии (БСДП) и являлся премьер-министром Белорусской Народной Республики, следствие заинтересовалось, чем занималась БСДП и как относилась к большевикам, были ли в Раде БНР «паны» и прочие «классово чуждые элементы». Особый интерес вызвала Белорусская войсковая комиссия (БВК). Ничего сенсационного в признаниях подследственного нет.
Обращает внимание то, что Луцкевич не писал неправды. Неудобные (с точки зрения большевистской власти) факты просто не упоминал.
Зато акцентировал внимание на том, что противостоял польским захватническим планам в отношении Беларуси, за что был интернирован в Варшаве осенью 1919 года. А как раз в разгаре была советско-польская война. О Белорусской войсковой комиссии Луцкевич написал, что сам участия в ее формировании не принимал, состава ее не помнит, и отослал следователей к газетам, в которых этот состав был опубликован. А о том, что БВК возникла после его встречи с Пилсудским, скромно умолчал.
В итоге, следователь отмечал, что А.Луцкевич в БСДП занимался партийной работой (то есть не террорист), что в качестве премьер-министра БНР боролся против «аннексионизма Польши и правительства Колчака». А в начале 1919-го, когда в Минске установилось правительство первой БССР, Луцкевич в Гродно занимался организацией крестьянских советов, что БСДП стоит на советской платформе, расходясь с коммунистами в аграрном вопросе… Следователь постановил 31 июля 1920 г. Луцкевича выпустить и дело закрыть. Единственное, взяли подписку, что без ведома ЧК из Вильны не поедет и будет жить на ул.Виленской, д. 33, кв. 1.
Почему отец-основатель БНР так легко проскочил? Тому немало причин. Большевики еще не начали тотального преследования инакомыслящих. Также в первой половине августа 1920-го они шли на Варшаву и хотели иметь в Беларуси надежный тыл. Да и расправа с Луцкевичем, знакомым с половиной руководства БССР, ударила бы по имиджу.
Следователь называл Луцкевича «товарищ». Еще не воздвигли тогда большевики стены между собой и другими социалистами, еще не жила партия по законам уголовной шайки, где одни «мочат» других.
Совершенно иначе разговаривали с Луцкевичем после ареста в 1939 г. В книге «Антон Луцкевич: материалы следственного дела НКВД БССР» (1997), изданной историками Владимиром Михнюком, Александрой Гесь и Николаем Климовичем, опубликованы протоколы шести допросов Антона Луцкевича в минской тюрьме № 1 по делу, возбужденному 30 сентября 1939 г.
А в фотокопиях материалов дела, которые передал мне из Вильнюса историк Александр Смоленчук, пятнадцать протоколов.
Из них следует, что Луцкевича лишь в пяти случаях допрашивали днем. Как правило, «работать» следователи начинали после 22:50. Допрос мог закончиться и в 3 ночи, и позже.
14 февраля 1940 г. его допрашивали с 1.00 до 5:15, а на следующие сутки поставили «на конвейер», так как допрос продолжался 24 часа 15 минут. И это не рекорд.
В протоколе от 14 января 1940 г. записано, что допрос начался в 12 часов дня и закончился в 24 часа 15 января. Выходит, с Луцкевичем «беседовали» 36 часов подряд.
Следствие добивалось, чтобы Луцкевич признал, что деятели Белорусской крестьянско-рабочей грамады и «Вызвалення» (Дворчанин, Тарашкевич, Рак-Михайловский), после разгрома белорусских сил в Польше, были засланы им в БССР «для организации террористически-повстанческой деятельности». Большинство этих людей было уже расстреляно НКВД по сфабрикованному для расправы над ними делу «Белорусского национального центра».
Своим признанием Луцкевич легитимизировал бы уничтожение западнобелорусской политической элиты. Он понимал это.
Отцу белорусской государственности тогда было почти 56 лет. Даже тюремные врачи фиксировали у него ослабление сердечной мышцы, малокровие, общее истощение.
Но Антон Луцкевич не порадовал следователей. Не подтвердил того, что террористически-повстанческий «Белорусский национальный центр» существовал (и, соответственно, расстрелы были справедливыми). Не подтвердил и того, как ни добивались в НКВД, что члены БНЦ были агентами польской контрразведки, а сам он во времена Первой мировой работал еще и на немецкую…
Тогда для обвинительного заключения были использованы материалы допросов тех самых грамадовцев, которых он якобы «засылал» в БССР.
Выписки из показаний Бронислава Тарашкевича (1938 г.) заняли в следственном деле 49 страниц. Следом идут выписки из показаний Сымона Рак-Михайловского (14 страниц), Иосифа Логиновича (28 страниц).
Луцкевичу дали 8 лет Воркуто-Печорского лагеря. Однако автору «Акта 25 Сакавіка» было суждено умереть 23 марта 1942 года на пересыльном пункте Аткарск в Саратовской области.
Следственные дела Луцкевича должны быть опубликованы в полном объеме. Как и материалы современных политических дел, это исторический документ, который говорит о времени написания больше, чем опосредованные исследовательские работы. Белорусская власть, сделавшая «линию Сталина» образцом для патриотического воспитания, не будет заниматься такими изданиями. Как не будет она, из чувства преемственности, рассекречивать архивы НКВД на своей территории. Публикация материалов дела Луцкевича ложится на независимое общество.
Анатолий Сидоревич.
